УБИЙСТВО КИРОВА ДО СИХ ПОР ТАИТ В СЕБЕ МНОГО ЗАГАДОК, КОТОРЫЕ ЕЩЁ ПРЕДСТОИТ РАЗГАДАТЬ!
российский историк и блогер Иван Правдолюбов
История Советского Союза в электронных средствах массовой информации, журналах, газетах, книгах (не во всех, но очень, очень многих) в наши дни постоянно очерняется.
Чаще всего это делается с вполне определённой целью: вбить в головы людей мысль, что советское прошлое – ужасный исторический период, порождённый социалистической системой, а потому отказ от социализма и возрождение капитализма в России и других республиках бывшего Советского Союза есть великое благо.
Реже указанной выше цели не ставится, но фактически она достигается, когда историки, публицисты, писатели и другие лица по незнанию или заблуждению трактуют те или иные исторические события советской истории в отрицательном ключе.
Одним из исторических событий, в связи с которым на Советский Союз и наиболее успешного его лидера И.В. Сталина были вылиты ушаты грязи, является совершённое в Ленинграде 01 декабря 1934 года убийство Кирова. В настоящей статье я постараюсь хотя бы отчасти смыть эту грязь!
Сергей Миронович Киров (родился в 1886 году) на момент своей гибели являлся первым секретарём Ленинградского областного комитета Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков), то есть, по сути, был руководителем Ленинграда и Ленинградской области, секретарём ЦК ВКП (б), то есть занимал высшую партийную должность (такая же была у Сталина), членом Политбюро ЦК ВКП (б), то есть входил состав высшего политического органа Советского Союза. (Вообще, С.М. Киров был человеком, достойным самого высокого уважения. Он сделал много полезного для страны. Неслучайно до сих пор в современной России его имя носят много городов, районов, улиц и т.д.).
Убийство Кирова произошло, когда он шёл в свой служебный кабинет по коридору Смольного (так это здание называли прежде и называют сейчас, поскольку ранее в нём находился Смольный институт благородных девиц; во время описываемых в статье событий в Смольном располагались Ленинградский городской комитет ВКП (б), Ленинградский областной комитет ВКП (б), Ленинградский городской совет депутатов трудящихся).
Убил Кирова в указанную выше дату в 16 час. 30 мин. выстрелом из пистолета в затылок Леонид Николаев (родился в 1904 году).
Сам Николаев был задержан на месте убийства. По результатам быстро проведённого предварительного следствия и судебного разбирательства его приговорили к высшей мере наказания и 29 декабря 1934 года расстреляли.
В связи с убийством Кирова под следствие и суд (судебных процессов было несколько) попал также целый ряд других лиц, из которых 16 человек (в том числе жена Николаева — Мильда Драуле, бывший нарком внутренних дел СССР Генрих Ягода, видные партийные и государственные деятели СССР Григорий Зиновьев и Лев Каменев) по приговору суда были тоже расстреляны, 76 человек приговорены к лишению свободы на различные срока, 30 человек — к ссылке в Сибирь и Якутию.
Все приговоренные к расстрелу были признаны виновными в совершении преступлений, предусмотренных статьёй 58-8 УК РСФСР (её фабула: совершение террористических актов, направленных против представителей Советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов, хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации) и статьёй 58-11 УК РСФСР (её фабула: всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений, предусмотренных настоящей главой).
К настоящему времени почти все из лиц, подвергнутых судом уголовному наказанию за причастность к убийству Кирова, реабилитированы. (Не был реабилитирован Николаев как лицо непосредственно совершившее убийство Кирова; Ягоде, заместителю начальника Управления НКВД по Ленинградской области И.В. Запорожцу в реабилитации было отказано, но не в связи с их причастностью к убийству Кирова, а в связи с их причастностью к политическим репрессиям 1930-х годов).
Первые реабилитации были проведены в период хрущёвской оттепели, затем они были продолжены уже в горбачёвскую перестройку.
При Сталине убийство Кирова официально было признано террористическим актом, организованным антисталински настроенной преступной группой, состоящей из политических сторонников упомянутого выше Григория Зиновьева и находившегося тогда в эмиграции бывшего видного советского партийного и государственного деятеля Льва Троцкого.
Сам Николаев был признан исполнителем преступления, а остальные осужденные (в том числе входившие в состав преступной группы сотрудники НКВД, включая наркома (то есть по-современному — министра) внутренних дел СССР Генриха Ягоду) – соучастниками (то есть пособниками и подстрекателями).
При Н.С. Хрущёве и М.С. Горбачёве выдвигалась версия, что убийство Кирова было организовано Сталиным.
Данная версия была очень выгодна Хрущёву, который, желая поднять свой политический авторитет и обезвредить своих противников внутри возглавляемой им Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), старался как можно сильней опорочить имя Сталина.
Впоследствии эта версия была выгодна также Горбачёву и всем иным антисоветским силам, задумавшим увести СССР с социалистического пути развития и осуществить реставрацию капитализма в стране.
Однако доказать обоснованность данной версии никому не удалось. Поэтому на сегодняшний день версия о причастности Сталина к убийству Кирова непопулярна, никто из известных историков её не поддерживает.
В постперестроечной России (то есть нынешней Российской Федерации) преобладающим стало другое мнение: убийство Кирова дело рук убийцы-одиночки – Леонида Николаева, совершившего это преступление из-за обиды на его увольнение из Института истории ВКП (б), после которого он стал безработным, а также из ревности, поводом для которой явилась внебрачная связь его жены Мильды Драуле с Кировым.
Версию о том, что убийство Кирова совершил убийца-одиночка сейчас разделяют в том числе некоторые историки, придерживающиеся левых (то есть антибуржуазных) взглядов. В частности, о своём согласии с ней заявил в Интернете относящийся к ним московский историк Евгений Юрьевич Спицын. При этом он сослался на изданную в 2002 году книгу петербургского историка, кандидата исторических наук Аллы Алексеевны Кирилиной «Неизвестный Киров», назвав её наиболее серьёзным и объективным исследованием темы убийства Кирова. (Кстати, сама А.А. Кирилина призналась в ней, что является идейной противницей Сталина). По мнению Е.Ю. Спицина, в данной книге А.А. Кирилина полностью доказала, что убийство Кирова было совершено Николаевым в одиночку без содействия или влияния кого-либо со стороны.
От себя замечу, что в своей книге А.А. Кирилина также утверждает, что, кроме Николаева, все иные лица, привлеченные к уголовной ответственности за убийство Кирова, стали жертвами сфабрикованного Сталиным и его приспешниками абсолютно безосновательных и надуманных обвинений. (Учитывая, что А.А. Кирилина написала целую книгу, в которой подробно рассмотрела убийство Кирова, я буду считать Аллу Алексеевну моим главным оппонентом в настоящей статье).
Версия об убийце-одиночке, в принципе, вполне устраивает тех, кто ненавидит Советский Союз, Сталина и вообще является противником социализма и сторонником капитализма. Почему? Да потому, что, помимо Николаева, уголовному наказанию было подвергнуто множество других людей, которые, если считать Николаева убийцей-одиночкой, получается, пострадали ни за что. Далее сам собой напрашивается вывод: коли эти невинные люди были безосновательно репрессированы при социалистической системе, то, значит, эта система была порочна и от неё отказались совершенно справедливо!
Что ж, уважаемые читатели, давайте попытаемся разобраться. Для этого я проанализирую каждую из перечисленных мною версий (то есть версию об организации убийства Кирова Сталиным, версию совершения убийства Кирова убийцей-одиночкой и, само собой, версию сталинских времён).
Версия о причастности Сталина к убийству Кирова действительно не может устоять перед её критикой. Так, Киров в полной мере поддерживал проводимый Сталиным политический курс, то есть являлся верным сталинцем. Политическим конкурентом Сталину Киров быть не мог, поскольку оригинальной и отличной от сталинской политической концепции развития Советского Союза, в отличие от тех же Зиновьева и Троцкого, он не имел. Следовательно, совершать убийство Кирова Сталину не было никакого резона. На это указывает и личное отношение Сталина к Кирову. Так, Сталин считал Кирова своим другом (когда последний приезжал из Ленинграда в Москву, то всегда останавливался у Сталина, посещал вместе с ним баню и т.д.). На похоронах Кирова Сталин поцеловал покойного в лоб и пообещал тому отомстить за него; причём сделал он это, как говорится, не для прессы. (Естественно, организовав убийство Кирова, Сталин не стал бы так себя вести).
Теперь перейду к разбору версии, согласно которой убийство Кирова совершил убийца-одиночка Леонид Николаев. На чём она основывается?
На первоначальных показаниях самого Николаева, в которых он утверждал, что совершил убийство Кирова в одиночку, по своей личной инициативе, без какого-либо влияния и содействия других лиц.
На том, что не все обвиняемые на предварительном следствии и в суде признали свою вину в причастности к убийству Кирова.
На том, что в ходе предварительного следствия не было добыто вещественных доказательств, подтверждающих причастность к убийству Кирова кого-либо ещё, кроме Николаева (что, в частности, неоднократно подчёркивает в своей книге А.А. Кирилина).
Но извините, уважаемые читатели, этих трёх обстоятельств совершенно недостаточно для вывода о том, что убийство Кирова является преступлением сугубо одного человека — Леонида Николаева, и вот почему…
Спустя несколько дней после ареста Леонид Николаев изменил свои прежние показания и стал категорично утверждать, что совершил убийство Кирова не только по личным мотивам, но и по заданию подпольной антисталински настроенной группы, состоящей из политических сторонников Григория Зиновьева.
Ни на предварительном следствии, ни в суде Николаев ни разу не упомянул внебрачную связь его жены Мильды Драуле с Кировым. При этом на предварительном следствии перед ним ставились вопросы на данную деликатную тему, но он давал на них отрицательные ответы. Сама Мильда Драуле факт такой связи тоже отрицала. (Кстати, Мильда Драуле особой красотой не блистала). О том, что между Мильдой Драуле, какое-то время работавшей в Смольном, и Кировым, работавшим там же, была такая связь, в Ленинградском обкоме ВКП (б) ходили лишь слухи и не более того. Поэтому есть все основания полагать, что, если даже внебрачная связь между Мильдой Драуле и Кировым имелась, она не повлияла на формирование у Николаева решимости совершить убийство Кирова; Николаев об этой связи, скорей всего, даже не знал. (Такое в своей книге допускает и А.А. Кирилина).
Вину по предъявленному обвинению действительно признали не все. Например, Иван Котолынов признал только свою моральную и политическую вину за совершенное Николаевым убийство Кирова (а именно, признался лишь в том, что своими враждебными по отношению к последнему речами действительно мог разжечь у Николаева желание совершить убийство Кирова), Николай Шатский свою вину в предъявленном ему обвинении вообще не признал ни в какой степени.
Но непризнание вины обвиняемыми (подсудимыми) обычное дело в следственной и судебной практике. Даже в наши дни в отношении подсудимых, не признавших свою вину, как правило, выносятся именно обвинительные приговоры (естественно, при условии, что их вина подтверждена другими доказательствами).
Как обстояло дело с доказательствами виновности лиц, осужденных за причастность к убийству Кирова? К сожалению, дать исчерпывающий ответ на этот вопрос сейчас не представляется возможным, поскольку соответствующие следственные и судебные материалы до настоящего времени опубликованы лишь в незначительных объёмах. С большей их части до сих пор (!!!) не снят гриф секретности и поэтому остаётся только гадать по поводу того, какую доказательственную информацию они содержат. (Спрашивается, почему по прошествии более 85 лет (!!!) с того дня, когда было совершено убийство Кирова, гриф секретности с этих материалов не снят? Уж не потому ли, что рассекреченные документы позволят усомниться в невиновности реабилитированных лиц?!).
Однако на основании тех материалов, которые всё же были опубликованы, кое-что о доказанности предъявленных обвинений сказать можно.
Например, виновность Котолынова по предъявленному ему обвинению подтверждалась недвусмысленными показаниями двух других обвиняемых (подсудимых): Леонида Николаева и Николая Антонова, а также, вопреки доводам А.А. Кирилиной, вещественным доказательством: изъятым у Котолынова во время обыска пистолетом «Браунинг», который он незаконно хранил без соответствующего разрешения. При этом сам Котолынов в своих показаниях какого-либо вразумительного объяснения того, для чего он незаконно хранил пистолет, дать не смог. При такой совокупности доказательств Котолынов был бы наверняка признан судом виновным и сегодня!!!
Ввиду, как я уже отметил, недостаточности опубликованных следственных и судебных материалов я не могу изложить систему доказательств обвинения конкретно по каждому из обвиняемых. Но без анализа этих неопубликованных материалов нет оснований и утверждать, что они позволяют сделать вывод о невиновности подвергнутых уголовному наказанию лиц в инкриминируемых им преступлениях.
Из опубликованных следственных и судебных материалов следует, что вещественных доказательств в ходе предварительного следствия было обнаружено действительно немного. Однако данный факт вполне объясним: когда преступная группа готовит теракт, то она, естественно, старается предельно минимизировать количество вещественных доказательств, изобличающих её преступную деятельность. (Об этом, кстати, говорил и сам Сталин). Так что отсутствие большого количества вещественных доказательств вовсе не означает, что у Николаева не было соучастников. Даже в наши дни российские суды нередко выносят обвинительные приговоры при полном отсутствии вещественных доказательств (опять же при условии, что вина подсудимых подтверждена другими доказательствами).
Лично я более склоняюсь к объясняющей убийство Кирова версии сталинских времён. Обоснованность данной версии подтверждается следующим…
Некоторые из обвиняемых (подсудимых) как на предварительном следствии, так и в судебном заседании давали признательные показания, в которых подтвердили наличие оппозиционно настроенной к Сталину преступной группы, целью которой было убийство Кирова, Сталина и других близких к последнему партийных и государственных деятелей.
О таких показаниях Николаева я уже сказал выше. Но, помимо Николаева, признательные показания давал, например, и бывший нарком (по нынешнему министр) внутренних дел СССР Генрих Ягода.
Похороны Кирова в Москве
Так, Ягода в ходе проводимого 19 мая 1937 года заместителем наркома НКВД СССР Курским и начальником отделения 4 отдела ГУГБ НКВД СССР Коганом допроса в том числе дал следующие показания (приведу выдержки из них)…
«Киров был в Ленинграде и теракт над ним должен был быть совершен там же».
«Я вызвал из Ленинграда Запорожца и сообщил ему о возможности покушения на Кирова и предложил ему не препятствовать этому».
«Завербовал я его [Запорожца] в конце 1933 года, в один из его приездов из Ленинграда в Москву».
«Я уже говорил, что вызвал его [Запорожца] из Ленинграда, сообщил ему о предстоящем покушении на Кирова и предложил ему в случае, если прорвутся где-нибудь в агентурных материалах данные о подготовке теракта, не давать ходу этим материалам и сообщить мне. В подробности я его не посвящал. Запорожец мои указания принял к исполнению».
(С полным текстом протокола допроса Генриха Ягоды от 19.05.1934 можно ознакомиться 
26 мая 1937 года Ягода в ходе проводимого начальником отделения 4 отдела ГУГБ НКВД СССР Коганом и оперуполномоченным 4 отдела ГУГБ Лернером допроса дал такие показания (тоже приведу выдержки)…
«Уже по ходу следствия, когда определилось и стало ясным, что убийство Кирова дело рук троцкистско-зиновьевской организации, я очень жалел, что сам не остался в Ленинграде руководить следствием по делу. Совершенно ясно, что если бы я остался в Ленинграде, то убийство Кирова было бы изображено как угодно, но до действительных виновников, троцкистов и зиновьевцев, не добрались бы».
«…до начала следствия по делу [об убийстве Кирова] я вызвал к себе Прокофьева и Молчанова и предложил им лично руководить следствием. Я поставил перед ними две задачи: 1. Чтобы в материалах дела не было ничего компрометирующего центральный аппарат НКВД и его работников (в первую очередь, меня самого) 2. Свести дело к простой халатности и выгородить тем самым Запорожца и Губина, знавших о готовящемся убийстве Кирова. Мои указания были целиком выполнены».
«Киров был в Ленинграде и теракт над ним должен был быть совершён там же. Я предполагал, что, если им даже и удастся убить Кирова, отвечать будет [начальник Управления НКВД по Ленинградской области] Медведь. А от Медведя я не прочь был избавиться. Он враждовал со мной. Всем известны мои плохие взаимоотношения с Медведем, известно было также, что я собираюсь его снять, и это, как я думал, будет служить лишним аргументом в пользу моей невиновности и вины Медведя в плохой постановке охраны Кирова».
(С полным текстом протокола допроса Генриха Ягоды от 26.05.1937 можно ознакомиться
10 января 1938 года Ягода в ходе проводимого прокурором СССР (то есть главным прокурором страны!!!) А.Я.Вышинским, следователем по важнейшим делам Л.Шейниным допроса дал такие показания (снова приведу выдержку)…
«О том, что убийство С.М. Кирова готовится по решению центра заговора, я знал заранее от Енукидзе. Енукидзе предложил мне не чинить препятствий организации этого террористического акта, и я на это согласился. С этой целью мною был вызван из Ленинграда Запорожец, которому я дал указания не чинить препятствий готовившемуся террористическому акту над С.М. Кировым».
(С полным текстом протокола допроса Генриха Ягоды от 10.01.1938 можно ознакомиться
Давала признательные показания о своей причастности к заговору, направленному на убийство Кирова, и Мильда Драуле.
Так, в судебном заседании 09 марта 1935 года Мильда Драуле показала, что по предъявленному ей обвинению она виновной себя признаёт. Она знала о том, что Николаев был связан с троцкистско-зиновьевской группой и готовился совершить убийство Кирова, выслеживал последнего и носил при себе пистолет. Она, попав под влияние Николаева, хотела помочь ему в совершении этого теракта, который должен был состояться на собрании партактива 01 декабря 1934 года. В чём конкретно должна была заключаться её помощь она с Николаевым договорённости не имела, но должна была действовать на указанном выше собрании, исходя из обстановки («по обстоятельствам», как пояснила в судебном заседании Драуле).
(С полным текстом протокола судебного заседания от 09.03.1935 можно ознакомиться
А.А. Кирилина объясняет дачу обвиняемыми (подсудимыми) признательных показаний применением в отношении них пыток. Но, извините, где доказательства того, что к обвиняемым действительно применялись пытки? Их нет!
Например, Сталин вовсе не призывал сотрудников НКВД пытать Николаева. Наоборот, он говорил им: «Николаева надо поддержать физически. Купите курочек, фрукты, подкормите, подлечите, и он все расскажет».
И такая позиция Сталина вполне объяснима. Под пытками человек может оговорить и себя, и других. В этом случае докопаться до истины будет крайне сложно.
Сейчас часто приходится слышать мнение, что Сталин использовал убийство Кирова как повод для развязывания репрессий против своих политических противников. Дескать, в связи с этим Сталину установление истины по делу об убийстве Кирова было совершенно не нужно. Неправда! Установить истину Сталину было очень даже нужно! И вот почему…
Никто из лиц, подвергнутых в связи с убийством Кирова репрессиям (уголовному наказанию), политической опасности для Сталина не представлял (даже тот же Зиновьев, ведь он на момент убийства Кирова уже не занимал каких-либо политических постов). Эти лица для Сталина и других руководителей СССР представляли опасность исключительно как террористы. Но чтобы обезвредить террористов, требовалось установить кто к ним относится, для чего и надо было установить истину по делу. Пытки могли сильно помешать её установлению. Это, конечно, понимал не только Сталин, но и сотрудники НКВД (не были же они идиотами!!!).
Я не идеализирую сотрудников НКВД времён Сталина. Они были способны применить к подследственным пытки, но по указанной выше причине лишь тогда, когда обойтись без них не имелось возможности. Однако, похоже, сотрудники НКВД, расследовавшие убийство Кирова, без пыток смогли обойтись. Что указывает на это? А вот что…
Из опубликованных материалов судебных процессов видно, что ни один (!!!) из подсудимых не заявил в судебном заседании о применении в отношении него пыток. Некоторые подсудимые поясняли, что следователи лишь словесно убеждали их дать признательные показания. Но словесные убеждения следователей не были под запретом ни тогда, ни теперь!
Опубликовано адресованное майору госбезопасности Журбенко письменное сообщение сокамерника Ягоды: советского писателя и драматурга В.М. Киршона, также подвергнутого аресту (позже, 21 апреля 1938 года, расстрелянного по приговору суда). В нём Киршон докладывает о поведении Ягоды в тюремной камере, отмечая, что последний вёл с ним задушевные разговоры, в ходе которых высказывал претензии в адрес сотрудников НКВД на то, что те обманывают его, обещая свидание с женой и заверяя, что его не расстреляют. Вот и все претензии! А где же жалобы на пытки? Нету! (С текстом сообщения В.М. Киршона в полном его объёме можно ознакомиться
Далеко не все подсудимые в судебном заседании признали себя виновными. Их что, в отличие от признавших вину подсудимых, мало пытали? Видимо, вообще не пытали! А раз их не пытали, то логично предположить, что и других не пытали тоже!
Расследуя убийство Кирова, сотрудники НКВД подозревали в причастности к нему очень многих лиц. Но существенно большей их части обвинения так и не было предъявлено (о чём сотрудники НКВД сообщили Сталину, честно признавшись, что доказательств виновности этих лиц добыть не удалось). Данное обстоятельство также указывает на то, что пыток не было. (Если бы пытки применялись, понятное дело, мало кто из подозреваемых их бы выдержал и не признал себя виновным – тогда обвиняемых стало бы гораздо больше!).
Ну, а если пыток не было, какие есть основания полагать, что Ягода и другие обвиняемые (подсудимые) оговорили себя и других? Никаких!
Правда, кандидат исторических наук А.А. Кирилина в своей книге, пытаясь обосновать заведомую ложность показаний Ягоды, апеллирует к тому, что тот в судебном заседании якобы отказался от своих показаний на предварительном следствии. Однако Алла Алексеевна либо умышленно лукавит, либо неумышленно ошибается… Ягода в судебном заседании на самом деле не отказывался от своих показаний на предварительном следствии, он всего лишь стал вести юридическую дискуссию по поводу того можно ли его действия квалифицировать как соучастие в убийстве Кирова. (Этот вопрос хорошо проанализирован в книге Ферра Гровера «Убийство Кирова: новое расследование»; с её главой, содержащей данный анализ, можно ознакомиться
Идём далее…
В ходе предварительного следствия было установлено, что Николаев перед тем, как совершить убийство Кирова, долго выслеживал его. В ходе этой слежки 15 октября 1934 года Николаев был задержан постовым милиционером, при попытке войти следом за Кировым в парадную дома последнего. После этого Николаев был доставлен в отделение милиции, где его подвергли обыску. В ходе обыска у него были обнаружены заряженный пистолет, тот самый, из которого впоследствии был убит Киров (разрешения на хранение и ношение пистолета у Николаева не имелось) и схема маршрутов передвижения Кирова. Сотрудникам милиции это показалось очень подозрительным и Николаев был доставлен ими для дальнейшего разбирательства в Управление НКВД по Ленинградской области, откуда он был вскоре отпущен вместе с пистолетом!!! Как столь легко сотрудники НКВД могли отпустить Николаева?!
Объяснение данного факта дал 19 мая 1937 года в своих показаниях в ходе упомянутого выше допроса на предварительном следствии бывший нарком внутренних СССР Генрих Ягода…
«Запорожец был в Москве, зашёл ко мне и рассказал, что сотрудником Оперода [оперативного отдела] был задержан некий Николаев, который вёл наблюдение за машиной Кирова. Он был доставлен в ПП и у него после обыска у Губина были обнаружены материалы, свидетельствующие о его террористических намерениях. Об этом доложил ему [Запорожцу] Губин, и Запорожец освободил Николаева».
Кандидат исторических наук А.А. Кирилина, анализируя в своей книге события 15 октября 1934 года, почему-то не вспоминает эти показания Ягоды от 19 мая 1937 года. Зато она вспоминает его показания в судебном процессе 1938 года. В этих показаниях Ягода пояснил, что Запорожец, прибыв в Москву, сообщил ему о задержании Николаева, после чего он дал Запорожцу указание отпустить Николаева.
Если последовать за А.А. Кирилиной и не брать во внимание показания Ягоды от 19 мая 1937 года, то может показаться, что тот в своих показаниях, данных в ходе судебного процесса, действительно оговорил Запорожца, ибо Николаев 15 октября 1934 года был отпущен из Управления НКВД по Ленинградской области довольно быстро, а потому у Запорожца просто не было времени, чтобы приехать в Москву, сообщить о задержании Николаева Ягоде и получить от того указание об освобождении Николаева.
Однако следовать за А.А. Кирилиной не стоит. Чтобы сохранить объективность необходимо принять во внимание и оценить все показания Ягоды без каких-либо исключений. Что мы видим в данном случае? В своих показаниях на предварительном следствии Ягода дал правдоподобную версию того, почему Николаев был отпущен из Управления НКВД по Ленинградской области, а в своих показаниях в судебном заседании – неправдоподобную. Как данное противоречие разрешил бы суд сегодня? Ознакомившись с нынешней практикой российских судов, берусь утверждать, что указанное выше противоречие он разрешил бы следующим образом… Ввиду того, что Ягода не объяснил причин изменения в судебном заседании своих прежних показаний, данных им на предварительном следствии, суд поверил бы именно его показаниям на предварительном следствии, как более убедительным и согласующимся с обстоятельствами дела, показания же в судебном заседании, наоборот, отверг, признав их недостоверными (или частично недостоверными). Именно так сейчас и следует поступить историку!
А.А. Кирилина в своей книге, обосновывая ложность показаний Ягоды, в которых тот утверждал, что 15 октября 1934 года Николаев был отпущен из Управления НКВД СССР Запорожцем, приводит объяснительную записку оперсекретаря особого отдела Управления НКВД по Ленинградской области А.Аншукова, которую тот написал в комиссию по расследованию обстоятельств убийства Кирова 22 ноября 1963 года (то есть во времена правления Н.С. Хрущёва – ярого ненавистника Сталина). В данной объяснительной Аншуков указал, что показания Ягоды – выдумка следователей, поскольку Николаев после задержания был доставлен в четвёртое отделение оперативного отдела Управления НКВД по Ленинградской области. Руководством данного отдела Запорожец не занимался, шефствовал над данным отделом непосредственно сам начальник Управления НКВД Ф.Д. Медведь. Кроме того, Запорожец 15 октября 1934 года лежал на излечении в санотделе с загипсованной ногой.
Однако данный довод кандидата исторических наук А.А. Кирилиной тоже сомнительный, поскольку она полностью доверилась записке Аншукова, не подвергнув её должной исторической критике. Придётся за неё это сделать мне!
Во-первых, всё что изложил в своей записке Аншуков – не более чем его предположение, основанное на логическом анализе. Причем анализе ущербном. Так, Аншуков в записке предполагает, что показания Ягоды были выдуманы следователями. Но схожие показания Ягода давал не только на предварительном следствии, но и в судебном заседании, где следователей не было.
Во-вторых, всё что изложил в своей записке Аншуков не исключает того, что Запорожец, будучи заместителем начальника Управления НКВД по Ленинградской области, заранее подыскал среди сотрудников оперативного отдела подходящих людей (то есть своих сообщников), готовых выполнить его преступные распоряжения и те их выполняли. В том числе они могли выполнить и распоряжение Запорожца отпустить Николаева 15 октября 1934 года из Управления НКВД (о задержании Николаева эти сотрудники могли сообщить, в том числе по телефону, Запорожцу непосредственно в санотдел и тот оттуда же мог распорядиться отпустить Николаева).
А.А. Кирилина в своей книге даёт ещё одно объяснение того, почему 15 октября 1934 года задержанного Николаева сотрудники НКВД с такой лёгкостью отпустили на все четыре стороны. По мнению А.А. Кирилиной, сотрудники НКВД приняли Николаева за одного из просителей, которые часто поджидали Кирова возле его дома, чтобы вручить тому лично в руки прошение или жалобу.
Не смешите меня, Алла Алексеевна! «Замечательный» был проситель: пытался проникнуть к Кирову в дом с заряженным пистолетом и схемой маршрутов его передвижения!!! Это насколько надо было быть тупым, чтобы принять Николаева за обыкновенного просителя?! Если уж простым милиционерам это показалось подозрительным, то как сотрудникам госбезопасности (!!!) это могло показаться нормальным?! Думаю, столь откровенных дураков на службу в областное (!!!) Управление НКВД ни за что бы не взяли (это всё-таки не какой-нибудь там районный отдел). Разве я неправ?
Следующее обстоятельство, которое не вписывается в версию об убийце-одиночке, связано с временем первого допроса Мильды Драуле.
Как я уже говорил, убийство Кирова произошло в 16 часов 30 минут 01 декабря 1934 года в Смольном, а уже в 16 часов 45 минут, то есть через каких-то жалких 15 минут (!!!) после убийства, в помещении Управления НКВД по Ленинградской области (!!!) в связи с этим убийством был начат допрос Мильды Драуле (время и место допроса указаны в самом протоколе).
Как такое могло быть? А.А. Кирилина в своей книге пишет, что Мильда Драуле знала о том, что Николаев 01 декабря 1934 года будет находиться в Смольном, ибо тот незадолго до убийства Кирова звонил к ней по телефону и говорил, что зайдёт в Смольный. А.А. Кирилина предполагает, что Мильда Драуле, учитывая неуравновешенный характер Николаева, сама явилась в Смольный, чтобы предостеречь мужа от необдуманных поступков. Там последняя, по мнению А.А. Кирилиной, и была задержана сотрудниками НКВД, доставлена на Литейный проспект в здание Управления НКВД по Ленинградской области, где и была впервые допрошена.
Однако данное предположение А.А. Кирилиной признать убедительным нельзя. 15 минут – слишком малый срок для того, чтобы можно было успеть установить личность Николаева, найти в Смольном Мильду Драуле (если она там действительно была, хотя никаких данных, подтверждающих это, нет), привезти её из Смольного в находившееся на Литейном проспекте (то есть достаточно далеко от Смольного) здание Управления НКВД по Ленинградской области и начать допрос.
Если считать, что место и время допроса в протоколе указано верно (а почему мы должны считать иначе?), то может быть только одно объяснение того, как в столь короткий срок с момента, когда свершилось убийство Кирова, был начат первый допрос Мильды Драуле: в момент убийства Кирова она уже находилась в здании Управления НКВД. Но в связи с чем Мильда Драуле могла там оказаться? Самой ей туда являться было незачем. Вывод напрашивается сам собой. Сотрудники НКВД знали, что в это время произойдёт убийство Кирова, ждали его и заранее привезли Мильду в здание Управление НКВД СССР, чтобы вскоре после убийства Кирова, демонстрируя оперативность и служебное рвение, начать её допрос. Из этого можно сделать вывод, что сами сотрудники НКВД (как и пояснял в своих показаниях Ягода) были причастны к организации убийства Кирова.
А.А. Кирилина в своей книге высказывает ещё одну гипотезу, почему в протоколе Мильды Драуле от 01 декабря 1934 года указано такое странное время начала допроса. А.А. Кирилина допускает, что это время в протоколе указано ошибочно, на самом деле допрос был начат позже.
В обоснование данной гиптезы А.А. Кирилина приводит следующие доводы… На первом допросе Мильда Драуле дала краткие показания, в то время как продолжительность допроса составила, судя по протоколу, аж целых 02 часа 25 мин (в протоколе указано, что допрос был окончен в 19 часов 10 минут).
Однако эти доводы А.А. Кирилиной назвать весомыми тоже нельзя. Видимо, Аллу Алексеевну никогда не допрашивал следователь. Приступив к допросу, следователь, если посчитает, что допрашиваемое лицо что-то утаивает, может очень долго беседовать с ним, пытаясь поймать его на противоречиях и убедить дать правдивые показания. В таких случаях следователь обычно записывает показания в протокол уже ближе к окончанию допроса. Мильда Драуле в ходе первого допроса относительно себя и Николаева ничего компрометирующего не сообщила. Поэтому очень вероятно, что следователь, заподозрив Мильду Драуле во лжи, долго пытался «раскрутить» её на правдивые показания, а, не добившись этого, внёс в протокол именно те показания, которые она дала.
(С протоколом первого допроса Мильды Драуле от 01.12.1934 можно ознакомиться
Другое обстоятельство, которое также плохо укладывается в версию об убийце-одиночке, связано с гибелью вскоре после убийства Кирова его личного охранника – сотрудника НКВД М.В. Борисова.
01 декабря 1934 года Борисов осуществлял охрану Кирова в Смольном и шёл за тем следом. Однако Борисов в момент убийства Кирова странным образом отстал от последнего и тот оказался вне поля его зрения. Благодаря этому Николаев и смог беспрепятственно совершить убийство Кирова. (Не исключено, что кто-то, возможно даже из числа сотрудников НКВД, для создания условий к убийству Кирова задержал движение Борисова по Смольному).
02 декабря 1934 года Сталин (вместе с другими высшими партийными и государственными деятелями, в том числе с наркомом внутренних дел СССР Генрихом Ягодой) прибыл в Ленинград и потребовал привезти ему в Смольный Борисова для допроса. С этой целью к зданию Управления НКВД СССР, где находился Борисов, был направлен легковой автомобиль «Паккард» (именно на нём с железнодорожного вокзала приехал в Смольный Сталин). Но вести Борисова на «Паккарде» сотрудники НКВД категорически отказались. Также они отказались от предложения дежурного оперативного одела Управления НКВД отвезти Борисова в Смольный на легковом автомобиле начальника отделения Бенюка, а повезли Борисова в Смольный в открытом кузове грузовика, водителем которого был В.М. Кузин. (При этом сотрудники НКВД проигнорировали протесты водителя «Паккарда» Янелиса, указывающего им на то, что перевозка пассажиров в открытом кузове запрещена правилами дорожного движения). По дороге грузовик врезался в дом, в результате чего у Борисова образовалась черепно-мозговая травма, от которой он скончался, так и не успев дать каких-либо пояснений.
По факту смерти Борисова сотрудники НКВД (включая водителя В.М. Кузина), которые везли Борисова, были допрошены. Они пояснили, что Борисов погиб в результате случайного дорожно-транспортного происшествия, возникшего из-за технической неисправности грузовика.
Уважаемые читатели, не кажется ли вам смерть Борисова странной? Мне его смерть кажется более чем странной! Дорожно-транспортное происшествие случилось не раньше, не позже, а именно тогда, когда Борисова повезли на первый допрос, причём не к кому-нибудь, а к самому Сталину!!!
Но на первых порах указанным выше объяснениям сотрудникам НКВД поверили и даже позволили им продолжить службу. (Такому доверчивому отношению к ним поспособствовало заключение автотехнической экспертизы, согласно которому у грузовика имелся дефект передней рессоры, который якобы и мог послужить причиной упомянутого выше дорожно-транспортного происшествия).
Однако несколько позже за тех же сотрудников НКВД следователи взялись вновь. Какие они дали показания, я не знаю (протоколы их допросов не опубликованы). Но вскоре все они, кроме водителя В.М. Кузина, были приговорены к расстрелу (приговор привели в исполнение).
Бывший нарком внутренних дел СССР Ягода в ходе судебного процесса, состоявшегося в 1938 году, пояснил, что смерть Борисова была неслучайной, тот был убит сотрудниками НКВД по его устному указанию.
Позднее, в 1961 году, обстоятельства гибели Борисова проверил Комитет партийного контроля при ЦК КПСС. В ходе проверки был вновь опрошен водитель Кузин и другие лица (свидетели). Из их объяснений явно вырисовалась картина умышленного убийства Борисова сотрудниками НКВД, замаскированного под случайное дорожно-транспортное происшествие.
Так, В.М. Кузин пояснил, что в ходе движения на грузовике сидевший рядом с ним в кабине сотрудник НКВД Малий вырвал у него из рук руль и умышленно направил автомобиль в дом.
Кандидат исторических наук А.А. Кирилина в своей книге, ссылаясь на упомянутое выше заключение эксперта, усматривая противоречия в объяснениях водителя Кузина и других лиц (при этом не указывая каких именно противоречий), утверждая, что в ходе предварительного следствия в отношении Кузина следователи применяли пытки, не замечая объяснений очевидцев (свидетелей), не вписывающихся в её умозаключения (например, водителя «Паккарда» Янелиса), а также не вписывающихся в отстаиваемую ею версию факты (например, отказ сотрудников НКВД везти Борисова в Смольный на легковом автомобиле, хотя им предоставлялось целых два таких автомобиля), делает снова просто смехотворный вывод о том, что гибель Борисова была случайной и сотрудники НКВД умышленной вины в его смерти не имели.
Я же ввиду того, что на самом деле никаких противоречий (по крайней мере, существенных) в объяснениях указанных выше лиц нет, к В.М. Кузину во время его опроса в хрущёвские времена совершенно точно никаких пыток не применялось, однако он дал объяснения, изобличающие преступные действия сотрудников НКВД, а также учитывая, что упомянутое выше заключение автотехнической экспертизы могло быть запросто сфальсифицировано (особенно, если заключение давал штатный эксперт НКВД), полагаю, что Борисов был именно убит сотрудниками НКВД с целью сокрытия причастности к убийству Кирова НКВД СССР.
(Со справкой КПК при ЦК КПСС «Об убийстве М.В. Борисова» от 10.02.1961 можно ознакомиться
Продолжим…
С версией об убийце-одиночке не стыкуются показания бывшего сотрудника НКВД Афанасия Кацафы, который был допрошен 3 апреля 1956 года председателем КГБ Иваном Серовым и Генеральным прокурором СССР Романом Руденко. В ходе допроса Кацафа показал, что он был помещён вместе Николаевым в одну камеру для осуществления наблюдения за последним. В камере он был свидетелем того, как в ночь на 13 декабря 1934 года Николаев заговорил во сне, сказав, что если арестуют Котолынова, то беспокоиться не надо, так как тот волевой человек, если же арестуют Шатского, то эта мелюзга выдаст всех. Произнесенные Николаевым во сне слова он, как только их услышал, сразу же записал в блокнот.
(С полным текстом протокола допроса Афанасия Кацафы можно ознакомиться
Кандидат исторических наук А.А. Кирилина в своей книге оценки указанным выше показаниям Кацафы не даёт, что указывает на её необъективность (видимо, неслучайно она назвала себя идейной противницей Сталина).
Не укладывается в версию об убийце-одиночке и письмо М.Н. Волковой, направленном ею в ЦК КПСС 30 мая 1956 года, в котором та рассказывает, что она в июле 1934 года, проживая в Ленинграде и будучи негласным сотрудником НКВД, от своих знакомых узнала о существовании контрреволюционных групп, одну из которых возглавлял Котолынов, а другую Шатский. Она смогла выйти на эти группы и познакомиться с Леонидом Николаевым. Последний рассказал ей, что в Ленинграде будет убит Киров. Об этом она сообщила в Управление НКВД по Ленинградской области. Спустя некоторое время её вызвали в это Управление, где сотрудники НКВД Бальцевич и Петров стали её уговаривать отказаться от своих слов о существовании контрреволюционных групп, угрожать, что если она этого не сделает, то дело может закончиться её расстрелом. Однако от своих слов она не отказалась и за это её посадили в одиночную камеру. Через несколько дней её отпустили, взяв с нее подписку о невыезде. Далее она как депутат районного совета посетила его пленум, после которого с ней встретился Николаев и спросил, действительно ли она сообщила в НКВД (как ему об этом сказал Запорожец) о существовании контрреволюционных групп. Она ответила Николаеву, что никому и ничего не сообщала. Позже от Николаева она узнала, что в группе Шатского жребий убить Кирова выпал самому Шатскому. Николаев также сказал ей, что он хочет, опередив Шатского, сам убить Кирова. Николаев пояснил ей, что один раз он уже пытался убить Кирова возле дома последнего, но был задержан и затем отпущен Запорожцем. По словам Николаева, теперь он будет подкарауливать Кирова в Смольном. Всё, что ей рассказал Николаев, она изложила в письме, один экземпляр которого направила домой Кирову, а другой в ЦК ВКП (б) в Москву. После этого, 28 октября 1934 года, она снова была задержана сотрудниками НКВД и доставлена в Управление НКВД по Ленинградской области. Там сотрудники НКВД Янишевский, Мосевич, Белоусенко, Бальцевич, Горин-Лундин и ещё один сотрудник, фамилии которого она не знает, стали снова требовать от неё отказаться от своих слов о существовании контрреволюционных групп и готовящемся покушении на Кирова. Однако отказываться от своих слов она вновь не пожелала и тогда её поместили в психиатрическую больницу, где морили голодом. Однако 02 декабря 1934 года (то есть уже после того, как свершилось убийство Кирова), её забрали из больницы и привезли в Смольный, где с ней беседовал Сталин и другие руководители партии и правительства (Молотов, Ворошилов, Жданов, Поскребышев, Ильин, Агранов, Ягода). Она рассказала им всё что знала и опознала по предъявленной ей фотографии Николаева. Тогда в Смольный к Сталину были вызваны некоторые из указанных выше сотрудников НКВД (Петров и Бальцевич). Последние в её присутствии в ходе беседы со Сталиным всячески пытались выкрутиться.
Данное письмо Волковой содержит много документально подтверждённых сведений (то есть они ею не выдуманы). О лицах, фигурирующих в деле об убийстве Кирова, а также об обстоятельствах, связанных с указанным засекреченным властью делом, Волкова просто так не могла узнать. Это сейчас в открытом доступе есть информация об этих лицах (Запорожце, Котолынове, Шатском, и др.) и обстоятельствах (например, о задержании Николаева 15 октября 1934 года). В 1956 году такая информация обычным людям была недоступна.
Кроме того, тот факт, что М.Н. Волкова действительно обращалась в НКВД с информацией о готовящемся покушении на Кирова, а также, что она, после того, как убийство Кирова было совершено, на самом деле встречалась в Смольном со Сталиным, Ворошиловым, Ждановым, Ягодой и др., подтверждается письмом Главному военному прокурору СССР Горному А.Г. упомянутого выше Петрова, в котором тот рассказывает о своем аресте 02 декабря 1934 года в Смольном сразу после беседы со Сталиным и последующем его незаконном осуждении к лишению свободы на основании доноса, как он считает, психически больной и малограмотной М.Н. Волковой.
Однако кандидат исторических наук А.А. Кирилина, опубликовавшая в своей книге письма Волковой и Петрова, считает иначе. Она почему-то расценивает сообщаемые Волковой сведения как плод больного воображения последней. В подкреплении данной позиции А.А. Кирилина ссылается на также опубликованную ею в своей книге записку председателя КГБ Ивана Серова, датированную 18 июля 1956 года и адресованную в ЦК КПСС. В этой записке Серов сообщает, что в связи с проверкой указанного выше письма Волковой, последняя была вызвана в КГБ и после беседы с ней сотрудников КГБ написала, что отказывается от пояснений, изложенных ею в письме. Помимо этого, Серов в своей записке указывает, что Волкова ранее уже подавала в органы госбезопасности большое количество других заявлений, содержащих, как правило клевету, а потому в дальнейшем по её заявлениям более проводить проверок не следует.
И вот на основании этой записки Серова (фактически отписки!!!) А.А. Кирилина, считает Волкову не совсем нормальной, а её письмо несерьёзным документом! Я же убеждён, что А.А. Кирилина, несмотря на наличие у неё ученой степени, глубоко ошибается…
Допускаю, что Волкова действительно могла быть малограмотной, но вот в то, что она была психически больной, я не верю. Если бы она была психически больной, то ее бы не взяли в негласные сотрудники НКВД, не избрали бы в депутаты райсовета. Да и уж, наверное, всяко признаки психических отклонений М.Н. Волковой, если бы они имели место на самом деле, Сталин, Ворошилов, Жданов и другие высшие должностные лица страны, в беседе с ней заметили бы (они то уж точно глупцами не были!!!) и, соответственно, отнеслись бы к её словам критически.
Ну а если М.Н. Волкова была психически здорова какие есть основания не доверять её пояснениям? Опять же никаких!
Все указанные выше обстоятельства в своей совокупности указывают на то, что Леонид Николаев не был убийцей-одиночкой, убийство Кирова он совершил как член достаточно многочисленной и организованной преступной группы, замышлявшей и готовившей политические убийства, то есть террористические акты. Стало быть, все утверждения о том, что Сталин и иже с ним из политических соображений выдумали данную группу не стоят и выеденного яйца!!!
У вас, уважаемые читатели, может возникнуть вопрос, а почему же тогда почти все лица, осужденные по делу об убийстве Кирова, в годы правления Н.С. Хрущёва и М.С. Горбачёва были реабилитированы? Да потому, что никто особо и не разбирался в том виновны или невиновны были эти лица на самом деле.
Фактически имел место политический заказ: реабилитировать как можно больше лиц, осужденных при Сталине по пресловутой контрреволюционной статье 58 УК РСФСР. Вот советские судьи и прокуроры (увы, они были зависимы от политической власти) и взялись с жаром за работу. (Причины данного политического заказа указаны мной в начале статьи).
Да, формальные основания для реабилитации имелись. В 1930-е годы принципы советского правосудия ещё только формировались и потому ни следователи, ни прокуроры, ни судьи сбором доказательств, доскональным их исследованием и устранением противоречий между ними, скажем прямо, сильно себя не утруждали. Признал обвиняемый вину, дал показания против других обвиняемых, которые отказались признать вину, и ладно… Сегодня порочность данного подхода, конечно, понятна… Но это сегодня! А тогда расследовали преступления и судили за них именно так, как я написал… По-другому не умели! (Что, учитывая тогдашний уровень образованности следователей, прокуроров и судей, не удивляет. Например, председатель Военной коллегии Верховного Суда СССР (!!!) В.В. Ульрих, приговоривший к расстрелу Мильду Драуле, её сестру Ольгу Драуле и мужа последней Романа Кулишера, не был профессиональным юристом (!!!); он ещё до Октябрьской революции получил в Рижском политехническом институте лишь техническое образование).
Данное обстоятельство советским прокурорам и судьям, бравшимся в хрущёвские и горбачёвские времена за проверку старых уголовных дел, следовало бы принимать во внимание и более вдумчиво анализировать имеющиеся в них доказательства, более взвешено давать им оценку.
Но, что сделано, то сделано… Сейчас стоит вопрос не об отмене юридической реабилитации осужденных по делу об убийстве Кирова (отменить её уже нельзя), а об установлении исторической истины. Возможно, кое-кто (но далеко не все!!!) в те сложные годы действительно мог быть ошибочно причислен к соучастникам убийства, но в этом историкам ещё предстоит разобраться.
Что для этого требуется? Надо опубликовать абсолютно все материалы, связанные с убийством Кирова. После публикации они должны быть подвергнуты историками самому тщательному анализу и объективной оценке. Надеюсь, тогда на все имеющиеся ныне вопросы ответы будут найдены окончательно и бесповоротно. А пока ставить точку в выяснении обстоятельств убийства Кирова ещё рано!
14 марта 2021 года
P.S. Иллюстративный материал заимствован из общедоступных ресурсов Интернета, не содержащих указаний на авторов (кроме упомянутого выше) этих материалов и каких-либо ограничений для их заимствования.
Да, в те времена пыток в застенках НКВД не было — кормили курочкой и фруктами, несчастные расслаблялись и говорили все, что было нужно «следователям» и их главному Начальнику. Но Красное колесо уже набирало обороты и до сих пор никак не может остановиться. А тогда расстреляв кучу ни в чем неповинных людей, которые сами мечтали выслужиться у Сталина.
Особенно впечатлили в расследовании фотографии Зиновьева и Каменева, замученных курочками и фруктами после ареста
Уважаемый аноним, я не сказал, что пыток вообще не было. Я сказал, что их не было по делу об убийстве Кирова (по другим делам в каждом конкретном случае надо разбираться отдельно). То что пытки по делу об убийстве Кирова сотрудниками НКВД не применялись, подтверждается в том числе и фотографиями Зиновьева и Каменева, которые Вы упомянули в своем комментарии. На этих фотографиях чётко видно, что каких-либо следов пыток у указанных лиц нет. Кроме того, на этих фотографиях и Зиновьев, и Каменев выглядят вполне упитанными (то есть голодом их не мучили). Ну, а что касается выражений их лиц… У любого человека (тем более у бывшего крупного начальника), арестованного и обвиненного в совершении преступления, за которое предусмотрено высшая мера наказания, выражение лица веселым быть не может.
Кирова убил Николаев, но это работа Нквд по заданию Сталина. Аргументов достаточно, но они в вашей статье вообще не
рассматриваются. Вы неважно разбираетесь в сути работы органов гос.безопасности. Поэтому настоящая глубина этого вопроса у вас не просматривается. Вот если бы эти органы за вами побегали, то статья сразу же бы сдвинулась с места.
Уважаемый аноним, версия, что Кирова убили по заданию Сталина, в настоящее время отвергается даже самыми ярыми антисоветчиками. Сталину не было никакого резона убивать Кирова, так как тот был твердым сталинцем, поддержавшим все начинания Сталина. При этом Киров был прекрасным исполнителем, организатором, но собственных политических концепций не имел. То есть Киров не был конкурентом Сталину, а значит не представлял для Сталина никакой опасности
По моему у Александра Орлова всё верно описано относительно убийства Кирова в его книге «Тайная история сталинских преступлений». Он был высокопоставленным чекистом, после убийства Кирова опрашивал Миронова и остальных.
Немцов тоже «не был конкурентом»)