КОЛЧАК – ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЛИ ИЗ СЕБЯ ЕГО ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА?
КОЛЧАК БЫЛ ЧЕЛОВЕКОМ НИЗКОЙ ДУШИ, КОТОРЫЙ ИЗ-ЗА СВОЕГО ПОЛИТИЧЕСКОГО СКУДОУМИЯ И СВОЕЙ ЗВЕРИНОЙ ЖЕСТОКОСТИ ПРЕВРАТИЛСЯ ПОД КОНЕЦ ЖИЗНЕННОГО ПУТИ В УЖАСНОЕ ЧУДОВИЩЕ И ПРЕДАТЕЛЯ РОДИНЫ.
российский историк и блогер Иван Правдолюбов
Колчак Александр Васильевич (годы жизни: 1874–1920) – русский научный исследователь, военный моряк и офицер, а во время Гражданской войны в России – лидер Белого движения является весьма распиаренной исторической фигурой. Этому сильно поспособствовал посвящённый ему художественный фильм «Адмиралъ», вышедший на большом экране в 2008 году (в том году он занял в России второе место в кинопрокате!!!).
Помню, как я посетил премьерный сеанс сей «великой» картины в кинотеатре. Признаюсь, смотрел я её не без интереса, но как историк и не без возмущения! После окончания показа я услышал раздавшиеся в зале восторженные аплодисменты. Зрители были восхищены киношным образом Колчака! Я сразу подумал: вот пример силы киноискусства, способной изобразить человека, оставившего о себе в истории большей частью плохую память, в положительном свете.
Киноафиша художественного фильма «Адмиралъ»
В тот момент у меня возникло большое желание рассказать людям без всякой приукрашивающей ретуши то, какой в действительности был Колчак личностью и какой на самом деле была его политика. Я долго собирался это сделать. И наконец время пришло – своё желание я реализовал в настоящей статье, которую, как и другие свои статьи, публикую на историческом и познавательном сайте «Эрудит».
Для начала кратко изложу биографию Колчака (далеко не все её знают). Родился Александр Васильевич в семье потомственного русского дворянина Василия Ивановича Колчака (годы жизни: 1837-1913), зарабатывавшего себе на жизнь собственным трудом – военной службой, а после выхода в 1889 году в чине (по-нынешнему в звании) генерал-майора в отставку работой на сталелитейном Обуховском заводе в Санкт-Петербурге, куда был принят заведующим сталепудлинговой мастерской (в 1899 году ушел с завода на покой).
Мать Александра Васильевича — Ольга Ильинична Колчак (годы жизни: 1855—1894), в девичестве Посохова, происходила из одесской купеческой семьи. После замужества была домохозяйкой и посвятила свою жизнь воспитанию своих детей (сына и дочери). Умерла она рано – на сороковом году жизни после продолжительной болезни.
Несмотря на то, что семья Колчаков считалась дворянской, поместий, прочих земельных владений и, вообще, какого-либо своего бизнеса у неё не было.
В 1885—1888 годах дворянский сын Саша Колчак учился в 6-й Петербургской классической гимназии, где закончил три класса из восьми.
6-я Петербургская классическая гимназия
В гимназии он учился скверно (видимо учёба в ней ему была скучна): при переводе в 3-й класс его чуть было не оставили на второй год за очень слабую успеваемость!
Гимназист Колчак — 1886 год
В 1888 году (почти в 14-летнем возрасте) Александр по собственному желанию и с согласия отца поступил учиться в Морское училище (в 1891 году переименовано в Морской кадетский корпус), которое в 1894 году уже, наоборот, с отличными оценками окончил с произведением в мичманы – первый офицерский чин военных моряков дореволюционной России (чинами в то время назывались воинские звания).
Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге
Далее Колчак, занимая различные должности и постепенно повышаясь в военном чине, проходил службу в Императорском флоте. При этом он, стал проявлять научный интерес к океанографии и гидрологическим изысканиям, ввиду чего командование командировало его в распоряжение Императорской Академии наук для участия в полярной экспедиции барона Э.В.Толля на шхуне «Заря».
Колчак (первый слева) возле шхуны «Заря» — 1900 год
В ходе данной экспедиции, проходившей в 1900-1902 годах, Колчак занимался научными исследованиями: гидрологическими, гидрохимическими, топографическими и др.
Колчак на шхуне «Заря» берёт пробу воды для исследования — 1901 год
Экспедиция имела трагической финал – Толль с тремя своими спутниками в ходе санного похода по льду к одному из островов Ледовитого океана бесследно исчез (как выяснилось позже – погиб).
Маршрут полярной экспедиции Э.В.Толля
Поэтому в 1903 году Колчак принял участие уже в спасательной экспедиции, целью которой было отыскать и оказать помощь Толлю и его группе.
Эту спасательную миссию организовал и возглавил Колчак
Увы, данная экспедиция (она, кстати, проходила на собачьих упряжках) не увенчалась успехом — никого из пропавшей группы Толля (ни живым, ни мёртвым) найти не удалось.
Колчак в Арктике
После завершения указанной выше спасательной экспедиции Колчак вернулся к несению военно-морской службы, в ходе которой принял участие в Русско-японской войне, а позже и в Первой мировой войне, участвовал в реальных боевых действиях и не единожды поощрялся боевыми наградами.
Командующий минной дивизией Балтийского флота капитан 1-го ранга Колчак — 1915 год
В промежутке между Русско-японской и Первой мировой войнами Колчак служил в Морском генеральном штабе, где участвовал в разработке плана мероприятий по повышению боевой готовности русского военного флота. В 1910 году в качестве командира ледокола «Вайгач», входившего как военно-транспортное судно в состав Балтийского флота, принял участие в Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана. После этого командовал миноносцами на Балтийском море, к 1913 году году дорос до должности начальника оперативного отдела штаба командующего морскими силами Балтийского флота.
Капитан 2-го ранга Колчак (в центре первого ряда) на ледоколе «Вайгач» — 1909 год
При этом в межвоенный период он продолжал живо интересоваться наукой, занимался ею и даже выкраивал время для написания научных трудов!
Титульный лист научной монографии Колчака
Неуклонно поднимаясь по служебной лестнице, в самый разгар Первой мировой войны (в 1916 году) Колчак достиг пика своей дореволюционной военной карьеры – стал вице-адмиралом и командующим Черноморским флотом (официально должность звучала так: командующий флотом Чёрного моря Российской Империи).
Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Колчак — 1916 год
В июне 1917 года (то есть уже после падения в феврале того же года царского самодержавия) Колчак, оставив в Севастополе свою жену Софью Фёдоровну Колчак (годы жизни: 1876-1956), в девичестве Омирову, с которой он обвенчался в 1904 году, а также их совместного ребёнка — сына Ростислава (годы жизни: 1910-1965), прибыл по вызову Временного правительства в Петроград.
В Петрограде Колчак сделал доклад на совещании Временного правительства, в котором осмелился подвергнуть его критике за проводимую тем политику, приведшую к разложению дисциплины и возникновению хаоса на флоте.
Колчак в форме нового образца без погон и в фуражке со звездой
В это же время в питерской прессе (а именно, в издававшейся А.А.Сувориным «Маленькой газете») появилась статья, в которой содержался призыв назначить Колчака ни много ни мало председателем (!!!) Временного правительства с предоставлением ему диктаторских полномочий, поскольку он благодаря своему характеру и деловым качествам «сумеет грозно поднять русское оружие над головой немца, и кончится война! Настанет долгожданный мир!». (Фактически была предпринята первая попытка выдвинуть Колчака в диктаторы!!!). Временному правительству всё это, естественно, не понравилось и оно избавилось от строптивого и политически опасного адмирала, отправив его в составе дипломатической миссии в США (то есть, по сути, в политическую ссылку, по дороге в которую он ещё и ненадолго посетил Великобританию, где пообщался с её адмиралами – в ходе данного визита у него сложились очень тёплые отношения с англичанами, что в будущем сильно повлияло на его судьбу).
Колчак (сидит по центру) в США с американскими морскими офицерами — 1917 год
Толку с этой миссии никакого не получилось. И Колчак в октябре 1917 года отправился из США (из порта Сан-Франциско) назад в Петроград (через Владивосток). Однако, когда через две недели пароход прибыл в японский порт Иокагаму, до Колчака дошла весть о свершившейся 25 октября (по новому стилю — 7 ноября) Октябрьской революции, свержении Временного правительства во главе с А.Ф.Керенским и приходе к власти в России партии большевиков во главе с В.И.Лениным (большевиков и их сторонников стали называть красными).
Данную новость Колчак воспринял крайне негативно и, решив, что возвращаться на родину ему уже смысла нет, остановился на некоторое время в Японии. Там он по дипломатическим каналам обратился к правительству Великобритании с прошением о принятии его на военную службу «как угодно и где угодно» для продолжения войны с Германией на стороне англичан. Спустя некоторое время, адмирала вызвали в английское посольство и сообщили, что Великобритания охотно принимает его предложение. 30 декабря 1917 года, получив от британского Генерального штаба соответствующее назначение, он отправился на Месопотамский фронт (располагался в районе реки Тигр на территории Ирака).
Месопотамский фронт (в центре карты)
По пути Колчак сделал остановку в Сингапуре, где в марте 1918 года получил от англичан уже совсем другое задание (теперь уже секретное!!!): отправляться в Китай для организации борьбы с большевиками в России. Изменение позиции англичан в отношении адмирала связано было с тем, что они разглядели в нём потенциал будущего вождя активно разворачивавшегося в России антибольшевистского Белого движения. Колчак воспринял новое поручение с воодушевлением и отправился в Китай.
В Китае Колчак осел на Китайско-Восточной железной дороге (сокращённо — КВЖД), построенной к 1903 году Россией и соединявшей Читу с Владивостоком. Несмотря на то, что данная дорога пролегала по территории Китая (его области — Маньчжурии), она считалась российской и почти полностью обслуживалась русским персоналом. Вокруг железной дороги существовала полоса отчуждения, считавшаяся русской землёй (была Россией взята у Китая в аренду на 80 лет). В границах полосы отчуждения жили русские железнодорожники, действовали российские законы и ходили российские деньги (ширина полосы отчуждения в станционных поселках составляла около 500 метров, вне посёлков – 70,4 метра). Охранялась эта полоса и дорога русскими охранными войсками (охранной стражей). Административным центром КВЖД являлся город Харбин — именно в нём и остановился Колчак. (Кстати, в Харбине ширина полосы отчуждения в порядке исключения составляла аж целых 5 километров!!!). После Октябрьской революции правительству большевиков (Ленина) взять КВЖД под свой контроль не удалось. Дорога была полностью в руках антибольшевистских сил и служила плацдармом для организации Белого движения.
Подконтрольная белым в марте 1918 года КВЖД (обозначена пунктиром)
10 мая 1918 года на заседании акционеров КВЖД Колчак был назначен главным инспектором охранной стражи КВЖД (то есть её командующим) с правом руководства всеми иными вооружёнными формированиями белых в полосе отчуждения КВЖД (несколько таких военных отрядов там уже имелось). На том же заседании адмирал изложил свой план вооруженного вторжения на территорию Советской России. Операцию планировалось осуществить сразу с двух направлений: со стороны Забайкалья и со стороны Приморья; по расчётам Колчака, ему требовалось для её проведения 17 тысяч бойцов.
Колчак на КВЖД в форме главного инспектора её охранной стражи — 1918 год
Далее Колчак стал организовывать военную флотилию на реке Сунгари и готовить ввод подчинённых ему военных сил во Владивосток. Однако данные потуги и намерения адмирала не понравились Японии, под оккупацией которой находился тогда этот город. Чтобы решить возникшие проблемы с японцами Колчак, передав командование войсками на КВЖД генералу Б.Р.Хрещатицкому, уехал 30 июня 1918 года в Японию. Однако там он не смог наладить отношения с японцами и договориться с ними оказать ему действенную поддержку в деле создания боеспособной и перспективной в военном отношении антибольшевистской армии (Колчак требовал от японцев, чтобы те предоставляли военную и иную помощь непосредственно ему, а не напрямую дислоцировавшимся на КВЖД военным отрядам белых; однако японцы навстречу его пожеланиям не пошли). В связи с этим адмирал, предварительно проконсультировавшись с возглавлявшим Русский отдел британского военного министерства генерал-майором Альфредом Ноксом, пребывавшим тогда в Японии, решил (конечно, с разрешения Нокса) не возвращаться на КВЖД, а пробираться на Юг России, чтобы поступить там на службу в уже воюющую с красными (так стали в то время называть большевиков и их сторонников) белую Добровольческую армию, созданную бывшими царскими генералами Л.Г.Корниловым и П.В.Алексеевым.
Альфред Нокс (годы жизни: 1870-1964)
19 сентября 1918 года Колчак прибыл во Владивосток. Там он внимательно ознакомился с политической и военной ситуацией в Сибири, после чего отправился в западном направлении уже в гражданской одежде. 13 октября 1918 года он прибыл в Омск, где намеревался пробыть всего несколько дней и затем продолжить свой путь на Дон для присоединения к Добровольческой армии.
В Омске в то время располагалась так называемая Директория, позиционирующая себя в качестве антибольшевистского Временного всероссийского правительства. Возглавлял это правительство эсер (то есть член партии социалистов-революционеров) Н.Д.Авксентьев — бывший министр внутренних дел уже почившего в бозе Временного правительства в Петрограде. Главнокомандующим войск Директории являлся бывший царский генерал В.Г.Болдырев.
Николай Дмитриевич Авксентьев (годы жизни: 1878-1943)
Узнав, что Колчак находится в Омске, Авксентьев и Болдырев встретились с ним и предложили ему занять в Совете министров при Директории пост военного и морского министра (они надеялись благодаря его связям с англичанами регулярно получать от тех военную, финансовую и прочую помощь). И Колчак, подумав, согласился (ему импонировало, что у Директории уже имелась своя белая армия, причём созданная не только из добровольцев, но и из принудительно мобилизованного местного населения, без задействования которого в разгоревшейся в России гражданской войне было не обойтись).
Василий Георгиевич Болдырев (годы жизни: 1875-1933)
Официальное назначение Колчака на указанный выше министерский пост состоялось 5 ноября 1918 года. Но военным и морским министром он пробыл лишь не полные две недели! Уже 18 ноября в Омске произошёл государственный переворот: около трёх сотен казаков и солдат под командованием казачьих офицеров арестовали входивших в Директорию эсеров и разоружили батальон её охраны. Заговорщикам никто сопротивления не оказал, ни одна воинская часть омского гарнизона не выступила в поддержку Директории. Сам Колчак к перевороту не был причастен, однако был о нём заранее поставлен заговорщиками в известность и не препятствовал ему (идейно он был на их стороне!!!).
Совет министров при Директории, войдя в соглашение с заговорщиками, признал Директорию более несуществующей, объявил о принятии на себя всей полноты верховной власти в России и заявил о необходимости «полного сосредоточения власти военной и гражданской в руках одного лица с авторитетным именем в военных и общественных кругах», которое будет руководить на принципах единоначалия. Для претворения в жизнь данной резолюции он решил «передать временно осуществление верховной власти [в России] одному лицу, опирающемуся на содействие Совета министров, присвоив таковому лицу наименование Верховного правителя». Немедля (всё это было в день переворота – 18 ноября) Совет министров выработал и принял «Положение о временном устройстве государственной власти в России», устанавливавшее правовой статус Верховного правителя и порядок его взаимодействия с Советом министров.
Здание Совета министров в Омске (бывший генерал-губернаторский дворец) — 1918 год
В качестве кандидатов в правители Совет министров рассматривал главнокомандующего войсками Директории – генерал-лейтенанта Болдырева, управляющего КВЖД – генерал-лейтенанта Д.Л.Хорвата, военного и морского министра — вице-адмирала Колчака. Посовещавшись, Совет министров проголосовал за Колчака. Так Колчак был провозглашён Верховным правителем России! (Кстати, тогда же Совет министров повысил воинский чин Колчака с вице-адмирала до адмирала).
Дмитрий Леонидович Хорват (годы жизни: 1857-1937)
Государственную деятельность Колчак начал с того, что первым своим приказом объявил себя Верховным главнокомандующим над всеми (!!!) военными (как сухопутными, так и морскими) силами России (в приказе, конечно, имелась ввиду только Белая Россия). Военные силы белых были раскиданы по всей территории бывшей Российской империи и не везде соприкасались друг с другом. Поэтому Верховным главнокомандующим Колчак вплоть до конца своего правления оставался только на бумаге. (Например, главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России генерал-лейтенант А.И.Деникин был отгорожен от Колчака территорией, занятой красными. Естественно, он командовал своей белой армией без оглядки на Колчака).
Красная Россия в окружении вражеских фронтов к приходу Колчака к власти в Омске
Далее Колчак стал склонять (в основном дипломатическим, но отчасти и военным путём) белых всей России к официальному признанию его Верховным правителем. Это ему удалось, но не очень быстро и не полностью. Например, державший под своим контролем Забайкалье белоказачий атаман Г.М.Семёнов признал Колчака Верховным правителем только летом 1919 года, то есть спустя более полугода со дня провозглашения адмирала таковым, да и то лишь сугубо формально; ни одного полка своих сил он в помощь Колчаку так и не отправил. Партия кадетов (конституционных демократов) Колчака поддержала, а вот партия меньшевиков и весьма популярные в народной среде эсеры отнеслись к нему отрицательно и призвали своих сторонников к борьбе с ним (впоследствии это выйдет ему боком!!!).
Григорий Михайлович Семёнов (годы жизни: 1890-1946)
Поначалу Колчаку сопутствовала военная удача. Он смог организовать и провести некоторые наступательные операции своей армии против красных, в результате чего ему удалось занять Пермь (самое крупное его военное достижение!!!), Стерлитамак, Уфу, Набережные Челны, Сарапул и ряд других городов. Однако Верховный правитель недолго пожинал лавры.
Колчак идёт на красных …
Всё изменилось уже летом 1919 года – Красная Армия перешла в контрнаступление и погнала колчаковские войска на восток. Колчак стал сдавать один город за другим и в конечном итоге вынужден был 12 ноября 1919 года оставить столицу Белой России – Омск, а затем — Барнаул, Бийск, Новониколаевск (нынешний Новосибирск). Отступление белых приобрело обвальный характер!
Колчак бежит от красных…
Белая армия Колчака убегала от красных пешим ходом по грунтовым дорогам. А вот сам Верховный правитель отступал с комфортом: литерным поездом по железной дороге в собственном вагоне и в сопровождении личного конвоя в составе 500 солдат и 60 офицеров. Вместе с Колчаком также передвигался эшелон с золотым запасом Российской империи – отбитый белыми у красных в Казани в августе 1918 года (тогда его вес составлял 1120 тонн: 640 тонн золота, 480 тонн серебра).
Золотой запас Российской империи в Казани — 1918 год
Именно из-за этого золотого запаса, размещённого в 29 товарных вагонах, Колчак, не желая оставлять его, и решил отступать отдельно от своей армии. Адмирал говорил упомянутому выше главе британской военной миссии Ноксу: «Пока золото у меня, я могу бороться с большевизмом ещё три года, даже если, вы, союзники меня покинете».
Литерный поезд и вагон Колчака — 1919 год
Целью Колчака был Иркутск, в котором он видел новую столицу Белой России. Но 25 декабря 1919 года его поезд был остановлен в Нижнеудинске (в 498 км от Иркутска) белочехами (солдатами и офицерами Чехословацкого корпуса, поднявшего в 1918 году мятеж против большевиков, с которого на большей части России и запылала Гражданская война). Зачем они это сделали? Да затем, чтобы вынудить Колчака отдать им эшелон с золотым запасом (якобы для охраны – с таким предложением обратился к адмиралу французский генерал Морис Жанен, под командованием которого находились белочехи). Однако Колчак небезосновательно полагал, что белочехи и Жанен просто хотят прикарманить золото, и не пожелал его им отдавать! В итоге движение адмирала к Иркутску надолго застопорилось.
Морис Жанен (годы жизни: 1862-1946)
Тем временем 27 декабря 1919 года в Иркутске вспыхнуло организованное эсерами и меньшевиками антиколчаковское восстание. 5 января 1920 года восставшие взяли город под свой контроль. Время было упущено и адмирал оказался в крайне затруднительном положении: теперь он уже не мог ни остановиться в Иркутске, ни проехать через него по железной дороге – и это притом, что другого железнодорожного пути не существовало. (А вот если бы 25 декабря Колчак передал золото белочехам, то тогда он прибыл бы в тот же день в Иркутск и у него появился бы шанс либо не допустить победы восставших в городе, либо продолжить бегство по железной дороге дальше).
Белочехи в Сибири
Поразмыслив и оценив тяжёлую ситуацию, Колчак стал обсуждать со своей немногочисленной свитой следующий план: бежать на санях вместе с личным конвоем (забрав с собой часть золота) в обход Иркутска в Монголию, к которой от Нижнеудинска вёл старый тракт длиной около 400 километров. План был реалистичным, но опасным и куда менее комфортным, чем передвижение на поезде, и потому Колчак медлил, всё никак не решаясь действовать в соответствии с ним. В конце концов адмирал совершил ошибку, из-за которой его бегство в Монголию стало невозможным. Он обратился к конвою с короткой и трогательной речью. В ней он сказал, что предоставляет охраняющим его бойцам свободу выбора: либо уйти, либо остаться с ним и разделить его судьбу (при этом туманно пояснил, что в Иркутск не поедет, а останется пока в Нижнеудинске). Речь произвела на конвой сильное впечатление: к следующему утру от него осталось лишь 10 человек – все остальные разошлись кто-куда, бросив Верховного правителя России на произвол судьбы.
В итоге оказавшемуся полностью беззащитным Колчаку не осталось ничего другого, как отпустить на все четыре стороны последних людей конвоя и вручить свою судьбу в распоряжение генерала Жанена, пообещавшего ему провезти его через захваченный восставшими Иркутск и далее доставить туда, куда он попросит.
Штабной вагон генерала Жанена — 1919 год
10 января 1920 года Жанен предоставил Колчаку и его свите вагон, обвешанный иностранными флагами (английским, французским, американским, японским и чехословацким) — они символизировали, что Колчак, следуя через Иркутск, типа находится под защитой этих государств. Тем не менее, садясь в этот вагон, адмирал сказал: «Продадут меня эти союзнички».
Опасения Колчака оказались не напрасными. После того, как его вагон в сцепке с «золотым эшелоном» под охраной 18-го Чехословацкого полка прибыл в Иркутск, восставшие остановили движение поезда. Эсеры и меньшевики (в лице их местной организации — Политцентра), в принципе, были согласны пропустить белочехов, но при условии выдачи золотого запаса, Колчака и его свиты. Тучи стали сгущаться уже над белочехам – им грозила катастрофа, ибо Красная Армия была уже на подходе к Иркутску. Генерал Жанен вынужден был согласиться с выдвинутыми ему восставшими условиями: 15 января 1920 года золотой запас и Колчак со своей свитой (в которую в том числе входили его любовница – А.В.Тимирёва, председатель его Совета министров — В.Н.Пепеляев) были выданы Политцентру, после чего белочехи помчались по железной дороге дальше.
Путь от Омска до Иркутска — последний маршрут адмирала Колчака
Арестованные Колчак и приближённые к нему лица были препровождены в Иркутскую губернскую тюрьму. Политцентр организовал следствие над ним, для чего создал Чрезвычайную следственную комиссию (ЧСК). Эта комиссия вела себя по отношению к нему очень корректно и вежливо, предоставила ему право не отвечать на вопросы. Однако Колчак, желая, видимо, оставить для истории как можно больше сведений о себе, наоборот, охотно и развёрнуто отвечал на большинство задаваемых ему в ходе следствия вопросов (категорически отказался давать пояснения только относительно своих отношений с Тимирёвой). А ЧСК интересовало многое: она пыталась подробно выяснить обстоятельства биографии Колчака, начиная с его молодых лет, личное отношение последнего к историческим событиям, в которых ему довелось участвовать, его роли в этих событиях.
Анна Васильевна Тимирёва (годы жизни: 1893-1975)
Допросы Колчака начались 21 января 1920 года и в этот же день эсеро-меньшевистский Политцентр по требованию иркутских большевиков передал им (в лице Иркутского военно-революционного комитета) власть в городе, мотивируя своё решение нежеланием продолжения гражданской войны. (Власть большевикам Политцентр передал без боя, как иронически высказался по данному поводу лидер местных большевиков А.А.Ширямов, «С пролитием лишь небольшого количества чернил». Одновременно с властью Политцентр передал большевикам и заполученное им от белочехов золото). Большевики хоть и сменили председателя ЧСК (назначили в качестве такового большевика С.Г.Чудновского), но её работу не прервали.
Самуил Гдальевич Чудновский (годы жизни: 1889-1937)
Однако времени в распоряжении ЧСК оказалось мало: к Иркутску скоро подступила убегающая от красноармейцев колчаковская армия под командованием генерала С.Н.Войцеховского (она, как я уже упоминал выше, шла пешим ходом по грунтовым дорогам и потому сильно отстала от передвигавшегося по железной дороге Колчака). В связи с этим возникла угроза взятия Иркутска белыми и, соответственно, освобождения Колчака из плена. Ввиду данной причины проводимое в отношении последнего расследование пришлось срочно свернуть на самом интересном месте (когда он только-только начал рассказывать о своей деятельности на посту Верховного правителя). В ночь с 6 на 7 февраля 1920 года Колчак и Пепеляев (которого, кстати, даже ни разу не допросили) были расстреляны по постановлению (фактически приговору) Иркутского военно-революционного комитета, признавшего адмирала виновным «в захвате власти вопреки воле народа и в ведении гражданской войны в целях восстановления дореволюционного режима».
Виктор Николаевич Пепеляев (годы жизни: 1884-1920)
(На месте расстрела Колчаку и Пепеляеву позволили помолиться и пообщаться со священником. Общее руководство казнью Колчака и Пепеляева осуществлял Чудновский, а непосредственно расстрельной командой руководил иркутский большевик И.Н.Бурсак, оставивший следующие воспоминания: «Полнолуние, светлая, морозная ночь… На моё предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен, винтовки наперевес. Чудновский шёпотом говорит мне:
– Пора.
Я даю команду:
– Взвод, по врагам революции – пли!
Оба падают. Кладём трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в прорубь. Так «верховный правитель всея Руси» адмирал Колчак уходит в своё последнее плаванье»).
Иван Николаевич Бурсак (годы жизни: 1895-1975)
А Иркутск колчаковская армия (точнее то, что от неё осталось) так и не взяла. По приказу её командующего Войцеховского, узнавшего о гибели Колчака, она обошла этот город стороной и продолжила своё бегство в небытие.
Теперь, уважаемые читатели, после изложения мною вех жизненного пути Колчака, можно приступить к более подробному рассказу о личности последнего и его политике. Начну с личности…
В фильме «Адмиралъ» Колчак показан порядочным, благородным, выдержанным, умным человеком, героем-храбрецом и толковым военачальником, отличным оратором, истинным русским патриотом с твёрдым и волевым характером. Соответствует ли всё это реальной личности Колчака? Нет! Хорошего в его личности, увы, почти ничего не было, а то немногое что было (тяга к научным исследованиям, готовность с оружием в руках защищать Родину от её внешних врагов – вот, пожалуй, и всё!!!), проявилось только в дореволюционный период его жизни. Плохого в личности адмирала было несравнимо больше хорошего и в этом, уважаемые читатели, вы сейчас убедитесь!
Лакированный образ Колчака в художественном фильме «Адмиралъ»
Итак, начну с личной жизни Колчака… Он, будучи официально женатым (венчанным в церкви), невзирая на то, что считал себя верующим в Бога православным человеком, был большим любителем походов налево, что, в частности, следует из датированного 1915 годом письма его жены Софьи, в котором есть такие слова: «За кем ты ухаживал в Ревеле на вечере? Удивительный человек: не может жить без дам в отсутствие жены! Надеюсь, что о существовании последней ты ещё не забыл…». Верующий христианин-прелюбодей… Звучит дико и с образом порядочного человека вяжется плохо!
Софья Колчак (Омирова)
Колчак не ограничивал себя мелкими любовными интрижками. В том же 1915 году он завязал роман с упомянутой выше Тимирёвой Анной Васильевной — замужней дамой, супругой подчинённого ему по службе офицера – С.Н.Тимирёва, с которой, не расторгая своего брака и не порывая отношений с женой (в письмах к последней он до самого конца называл её «дорогой Сонечкой»), поддерживал любовную связь вплоть до своего ареста в Иркутске: сначала просто встречался, а после прибытия осенью 1918 года в Омск стал с ней открыто сожительствовать (в Омск Тимирёва примчалась по его приглашению). Данный факт в фильме «Адмирал» приводится, но морально не осуждается, а, наоборот, всячески романтизируется и возвышается. Хотя ничего возвышающего в их связи не было — связь была аморальной и характеризует Колчака вовсе не как порядочного, а как непорядочного человека! Неслучайно сын адмирала Ростислав, повзрослев, отозвался о последней любви своего отца весьма жёстко: «Их роман красив для романистов. Но когда двое людей, обвенчанные с другими в церкви, считающие себя православными, на глазах у всех предаются своим [любовным] порывам, это выглядело странно!».
Анна и Сергей Тимирёвы с их сыном Владимиром
При этом Колчак банально лгал своей супруге, до которой доходили слухи о его любовном романе с Тимирёвой, что, мол, никакого романа нет и его глубоко оскорбляет её абсолютно беспочвенная ревность. Вот, к примеру, что он писал Софье Колчак 15 октября 1919 года: «Прошу не забывать моего положения и не позволять себе писать письма, которые я не могу дочитать до конца, так как я уничтожаю всякое [твоё] письмо после первой фразы, нарушающей приличие. Если ты позволяешь слушать сплетни про меня, то я не позволяю их сообщать мне». Так разве был Колчак порядочным и благородным человеком? Нет, поскольку порядочный, благородный человек и лжец понятия несовместимые, а Колчак, получается, был лжецом!
Софья Колчак — официальная жена Колчака
Своей возлюбленной Тимирёвой Колчак, в Омске, похоже, верности тоже не хранил! Основания так полагать даёт дневниковая запись от 31 июля 1919 года военного министра при Верховном правителе — генерал-лейтенанта А.П.Будберга (самое важное подчеркну, что при необходимости буду далее делать и в других приводимых мною цитатах): «В ставке [случилась] совершенно непристойная буря по поводу задержки в производстве в полковники какого-то подполковника Васильева, имеющего счастье состоять супругом певицы Карийской; Васильев, по рассмотрению дежурного генерала, никакого права на производство не имеет, но [его] жена всё время клянчит за него у адмирала. Последний изругал Бурлина и приказал выслать на фронт дежурного генерала ставки Кондрашева — жалкая картина в специфически-морском духе». Думаю, не просто так какая-то (совершенно безвестная ныне) «певица Карийская» регулярно ходила к Верховному главнокомандующему просить за своего супруга. И она, по всей видимости, запала в сердце адмирала, коли он под её влиянием за задержку в производстве в полковники её мужа турнул на фронт аж целого генерала ставки! Таким вот «порядочным» человеком был Колчак…
Анна Тимирёва — неофициальная жена Колчака
Будучи душевно чёрствым по отношению к близким людям, «порядочный» человек Колчак тем более был чёрств и бездушен по отношению к прочим окружавшим его людям. В качестве доказательства этого приведу отрывок из мемуаров Г.К.Гинса (занимал пост Управляющего делами Верховного правителя и Совета министров). В них, в частности, описана реакция Колчака на произошедший в караульном помещении при его доме-особняке (по совместительству – резиденции) несчастный случай – взрыв гранат: «Огромный столб дыма с камнями брёвнами взлетел на большую высоту и пал. Адмирала ждали в это время с фронта, и его поезд уже приближался к Омску. Взрыв произошёл вследствие неосторожного обращения с гранатами. Из дома Верховного Правителя вывозили одного за другим окровавленных, обезображенных солдат караула, а во дворе лежало несколько трупов, извлечённых из-под развалин. Во внутреннем дворе продолжал стоять на часах оглушённый часовой. Он стоял, пока его не догадались сменить. А кругом дома толпились встревоженные, растерявшиеся обыватели. Как и часовой, они ничего не понимали. Что произошло? Почему? День такой ясный, тихий. Откуда же эта кровь, эти изуродованные тела? Когда адмиралу сообщили о несчастье, он выслушал с видом фаталиста, который уже привык ничему не удивляться, но насупился, немного побледнел. Потом вдруг смущённо спросил: «А лошади мои погибли?». Реакция Верховного правителя в данном случае показательна: в его доме погибло и было ранено несколько солдат из его личной охраны, вот повод проявить к ним внимание и заботу, а он не нашёл ничего лучшего, чем поинтересоваться лишь о судьбе своих лошадей!
Дом (резиденция) Колчака в Омске
Колчак был тщеславен, что тоже не стыкуется с понятиями порядочности и благородства. Так, на наличие у него данной черты обратил внимание в своих воспоминаниях представитель французской военной миссии в Сибири, генерал Рукероль: «Все эти люди [входившие в ближайшее окружение Колчака], знавшие императорский двор, поспешили организовать в Омске такой же этикет вокруг диктатора, тщеславию которого льстило проявление почтения, которым была окружена его особа. Он причащался на Страстной неделе, и в газетах об этом [публиковалась]больше подробностей, чем бывало [в прежние годы] о [царе] Николае II».
Колчак с Анной Тимирёвой и своей свитой в районе Омска во время загородного выхода — 1919 год
На тщеславие Колчака также указывает факт принятия им в ноябре 1918 года от омского Совета министров (то есть от ставшего после устроенного сторонниками Колчака государственного переворота самопровозглашенным и самозванным органа власти) чина адмирала. (Для дела Колчаку как Верховному правителю России этот воинский чин и на фиг был не нужен, в своей политической деятельности он прекрасно мог обходиться и без него, но, видимо, его самолюбие очень тешила мысль, что он дорос аж до полного адмирала. Именно поэтому он быстренько и нацепил на себя погоны с тремя двуглавыми орлами!!!).
Чин адмирала в иерархии воинских чинов Колчак утвердил в качестве высшего!
О тщеславии Колчака свидетельствует и сомнительное с точки зрения законности принятие им ордена Святого Георгия 3-й степени, которым его 15 апреля 1919 года наградила в Екатеринбурге за военные победы над красными Георгиевская дума при штабе Сибирской дивизии. (Данную награду адмирал принял собственным приказом № 121 от 20 апреля 1919 года, в котором высокопарно изложил своё мнение по данному вопросу: «Принимая эту высокую воинскую награду, я уверен, что доблестная возрожденная Русская армия не ослабеет в своём порыве и до конца доведёт дело освобождения России от врагов и поможет ей снова стать могучей и сильной в среде великих держав мира»). И это при том, что орден Святого Георгия являлся высшей военной наградой Российской империи, награждать которой был вправе только российский император! Ввиду того, что к апрелю 1919 года и Российская империя, и российский император давно уже канули в лету, никакая дума при военном штабе никому «выписывать» такой орден была неправомочна. Но, как говорится, если очень хочется, то почему нельзя…
Колчак в погонах адмирала и с орденом Святого Георгия
(Кстати, не все из окружения Колчака одобрительно отнеслись к награждению последнего сим орденом. Так, своё негативное мнение об этом награждении открыто выразил упомянутый выше белогвардейский генерал Будберг, что педантично и отразил в своём дневнике: «Я не знал этого пожалования, и, видя на адмирале шейного Георгия, думал, что он получил его во флоте в прошлую войну; поэтому, когда Лебедев в вагоне адмирала заговорил о пожаловании георгиевских крестов за какой-то бой, то я, не стесняясь в выражениях, высказал свой взгляд на позорность такого награждения во время гражданской войны. Только после, когда мне объяснили, в чём дело, я понял ошалевшие взгляды и отчаянные жесты присутствовавших, делаемые мне с соседнего с адмиральским столом». Будберг в своём суждении был не одинок! Лидер Белого движения на юге России — генерал Деникин тоже категорически возражал против таких наград! В марте 1919 года свою точку зрения по данному вопросу он мотивировал тем, что «награждение орденом Святого Георгия и Георгиевским оружием вызовет большие сомнения. До сего времени этими двумя высокими наградами награждались только за подвиги, оказанные в войне с внешним врагом, и награждение ими за подвиги в Гражданской войне [белыми] армиями может быть встречено различно, каждое [такое]награждение будет сопровождаться потоками всякой грязи и дрязг». Вот эта позиция действительно заслуживает уважения!!!).
Алексей Павлович Будберг (годы жизни: 1869-1945)
Колчак был честолюбив (черта, которая тоже не вписывается в образ порядочного и благородного человека!!!), что подтверждает допущенная им крупная военно-стратегическая ошибка, во многом предопределившая его поражение в гражданской войне. Заключалась она в следующем… Все действовавшие на колчаковском фронте силы белых были разделены на три отдельные армии: Сибирскую – на Пермском направлении, Западную – на Уфимском направлении, Южную – на Оренбургском направлении. Для военного наступления на красных одно из этих направлений необходимо было выбрать в качестве главного, чтобы именно на нём собрать основной боевой кулак и нанести им сокрушительный удар. Наиболее перспективным с военной точки зрения направлением являлось Уфимское направление, так как на нём белая армия адмирала Колчака могла соединиться с белой армией генерала Деникина, после чего они могли продолжить наступление против красных уже единым фронтом. Однако Колчак в качестве главного выбрал Пермское направление, надеясь, что тогда он раньше Деникина возьмёт Москву и тем самым на деле подтвердит, что именно он, а никто другой, может по праву называться Верховным правителем России. Вот как это впоследствии описывал в своих воспоминаниях командующий Сибирской армией — генерал-лейтенант Радола Гайда: «Я был решительно против этого, указывая на то, что поход к Вологде растянет нас по длинной северной линии и подвергнет опасности наш тыл, так как большевики, сконцентрировав свои силы в любом мест, смогут отрезать всю мою армию от пути на Урал и Сибирь. Я пытался с генералом Дутовым, провести план наступления левым крылом фронта, то есть Южной армией, чтобы соединиться с армией Деникина, который был от нас в небольшом расстоянии, около 90 километров. Таким образом было бы достигнуто объединение фронтов. Генерал Лебедев горячо выступал против моего предложения. Он говорил, что если мы соединимся с генералом Деникиным, то возникнут споры о первенстве, которые приведут к гибельным последствиям. (Тогда генерал Деникин ещё не заявил о своём подчинении Колчаку.). Поэтому мы должны идти на Москву. Того же мнения были и все другие, кроме меня и Дутова. Адмирал Колчак вмешался только в конце спора: кто первым придёт в Москву, тот будет господином положения. Это были его подлинные слова. Меня поразили эти рассуждения – а ещё более то, что Колчак мог пойти на честолюбивые планы своего начальника штаба. Это было новое проявление его слабости. Я начал бояться вредного влияния генерала Лебедева. Но всё же должен был подчиниться решению большинства и приложить все силы, чтобы приготовить армию к его выполнению». В итоге, действуя в одиночку, без деникинской армии, Колчак к Москве прорваться не смог и был разбит красными.
Радола Гайда (годы жизни: 1892-1948)
Был ли Колчак смелым человеком? Трусом в прямом значении этого слова его, пожалуй, не назовёшь, но до героя-храбреца он, конечно, не дотягивал. Да, он воевал и в Русско-японскую войну, и в Первую мировую войну. Но при этом свою жизнь он подвергал опасности никак не более, чем все остальные русские воины, участвовавшие вместе с ним в боевых действиях (в установке с кораблей мин в море и т.д.).
Более того, я отыскал документальные сведения, указывающие на то, что Колчаку было свойственно и такое не красящее его качество как малодушие! Приведу их…
Служивший у Колчака генерал-лейтенант К.В.Сахаров в своих мемуарах вспоминал: «Однажды, когда мы ехали автомобилем к передовым частям, адмирал обратился ко мне в разговоре с вопросом:
– А почему вы без револьвера?
Я ответил, что мой тяжёлый наган, казённого образца, вожу всегда с собою, но носит его мой ординарец, унтер-офицер.
– Так нельзя, — возразил А.В.Колчак, — надо иметь постоянно при себе. Вот, смотрите, я ношу всегда сам, — добавил он, ударив рукою по маленькому браунингу, висевшему в чехле у его пояса. – Мало ли что может случиться! Необходимо иметь непоколебимое решение, быть всегда готовым выпустить шесть пуль, защищаясь, а последняя себе. Живым в руки нам даваться нельзя».
Константин Вячеславович Сахаров (годы жизни: 1881-1941)
О, как! Вот каким вроде бы героем был Колчак! Смерти не боялся и своих подчинённых к тому же призывал! Однако 15 января 1920 года он покончить с собой не решился и сдался в плен живым и здоровым, а свой револьвер без шума и сопротивления выдал своим пленителям. Вот что писалось в опубликованном в Иркутске газетном сообщении «Арест Колчака»… «По поводу ареста адмирала Колчака и бывшего председателя Совета министров Пепеляева нам передают следующие сведения… В 9 час. 55 минут вечера 15 [числа] сего месяца к коменданту станции Иркутск уполномоченным чешского командования были доставлены адмирал Колчак, Пепеляев и жена адмирала Колчака, которая изъявила желание следовать за мужем. Арестованных принимали представители Политического центра М.Фельдман и В.Мерхалев и помощник командующего Народно-Революционной армией капитан Нестеров. Им было сообщено, что они передаются в распоряжение Политического центра, и предложено сдать дела и оружие, на что адмирал Колчак заявил, что вся деловая переписка уничтожена им в Нижнеудинске, осталась только личная. Револьвер он передал представителю Политического центра. После окончания формальностей приёма арестованные под усиленным конвоем были направлены в губернскую тюрьму». И как после этого Колчака называть по-настоящему храбрым человеком? Ведь он явно смалодушничал!
Губернская тюрьма в Иркутске
Но это ещё не всё! Сейчас часто приходится слышать, что Колчак в ходе его допросов следователями в иркутской тюрьме, не кривя душой, как на исповеди, давал только правдивые показания. Однако это не совсем так! Когда Колчаку задавали вопросы о бессудных расправах в ходе практиковавшегося белогвардейцами белого террора (ниже о нём я расскажу подробней), то он тут же начинал давать уклончивые и весьма путанные ответы, пытался юлить и выкручиваться: говорил, что о многих фактах таких расправ ему было неизвестно, что лично он к ним был не причастен, что он вообще был против бессудных расправ. Вот отрывок одного из протоколов допросов Колчака с подобными ответами…
«Следователь Попов: Знаете ли вы, что Рубцов и Барташевский ссылались на личное ваше распоряжение [о расстреле бывших членов Учредительного собрания]?
Колчак: Да… [Но] я, конечно, таких распоряжений не мог давать.
Следователь Попов: О роли Рубцова [в расстреле бывших членов Учредительного собрания] вы ничего не знали?
Колчак: Потом из [материалов] следствия [белогвардейского следователя] Кузнецова выяснилось, — в первые дни [после расстрела] выяснилось, — что этот [расстрельный] акт был выполнен Барташевским.
Следователь Денике: А вы [что-либо] знали об участии в расстреле данных лиц Рубцова?
Колчак: Нет. Я считаю, что это – [самочинное] дело Барташевского и что Рубцов в этом расстреле не участвовал. Потом я узнал, что [всё-таки] и Рубцов, и Барташевский фигурируют в этом деле.
Следователь Денике: Но вы сейчас изволили сказать, что вы о Рубцове [и о его участии в расстреле бывших членов Учредительного собрания] ничего не знали?
Колчак: Я [вам] докладывал хронологически, как это дело мне представлялось, а следственный материал мне известен, как и вам».
Зачем адмирал Колчак в своих показаниях следователям, не демонстрируя должного мужества, как нашкодивший пацан, пытался выставить себя невинной овечкой? Наверное, хотел оставить о себе в истории как можно более светлую память. А может, даже и надеялся (чем чёрт не шутит!!!) избежать смертного приговора. И то, и другое о его храбрости не свидетельствует. В первом случае он боялся суда истории, во втором – суда земного!
Чрезвычайная следственная комисия по делу Колчака (второй слева С.Г.Чудновский)
Но и это ещё не всё… Иркутский военно-революционный комитет определил Колчаку (чем, кстати, проявил уважение к нему!!!) самый почётный для военного человека вид казни – расстрел. В то время какого-либо иного вида казни не пожелал бы для себя ни один храбрый русский офицер. Но Колчак, увы, опять смалодушничал. Перед казнью он, подобно жалкому трусу, попытался отравиться! Об этом поведал в своих воспоминаниях руководивший казнью адмирала Чудновский. Вот, что он рассказал…
«Я осмотрел посты. Убедившись, что на постах стоят все свои люди, я направился в одиночный корпус и приказал открыть камеру Колчака». Адмирал не спал. В шубе и папахе он стоя встретил Чудновского. «Я прочёл ему приказ ревкома. Окончив чтение, я приказал одеть ему наручники. «Значит, суда не будет?» – спросил Колчак. По правде сказать, я был несколько озадачен таким вопросом». Затем Чудновский явился в камеру Пепеляева и тоже объявил ему о принятом ревкомом решении. Далее Чудновский пошёл решать иные связанные с расстрелом организационные вопросы. И тут его нагнал часовой и поинтересовался, можно ли разрешить Колчаку закурить трубку, о чём тот попросил. «Я разрешил. Товарищ ушёл, но вскоре вернулся обратно, бледный как смерть. Оказалось, что у адмирала Колчака нашли и отобрали носовой платок, в одном из углов которого было завязано что-то твёрдое. Я развязал узел и вынул маленький капсуль с какой-то белой начинкой. Посмотрел на Колчака: он [молча] сидит бледный. Не трудно было догадаться, что Колчак, убедившись, что через несколько минут будет представлять бездыханный труп, хотел отравиться».
Нет, уважаемые читатели, адмирал Колчак не был героем-храбрецом. Герои-храбрецы так позорно себя не ведут!
Колчак в тюрьме (последнее фото) — январь 1920 года
Был ли Колчак выдержанным человеком? Таким его можно считать только с очень большой натяжкой. Да, он умел внешне поддерживать строго-невозмутимый вид. Но не во всех случаях! И в этом он сам признался следователям на одном из допросов: «Я бываю очень сдержан, но в некоторых ситуациях я взрываюсь». (Неуравновешенность Колчака «в некоторых ситуациях» можно объяснить следующим… Судя по выражению его лица на фотографиях, он был меланхоликом, то есть обладал темпераментом, которые психологи определяют как слабый; для людей с таким темпераментом выдержанность характера вообще несвойственна).
Упомянутый мною выше Гинс в своих мемуарах привёл яркий пример временной потери Колчаком самообладания (этот случай имел место во время одного из совещаний у адмирала): «Накануне заседания министры были ознакомлены с темами, которые могут быть затронуты. Я решил посвятить в них адмирала. Устругов, Краснов и я отправились для этого втроем. Необычность коллективного доклада сразу подействовала на адмирала возбуждающе. По-видимому, к тому же перед приёмом министров у него были какие-то неприятные сведения. Впервые я видел его в состоянии почти невменяемом. Он почти не слушал, что ему говорили. Сразу перешел на крик. Стучал кулаком, швырял все предметы, которые были на столе, схватил перочинный нож и ожесточённо резал ручку кресла… Из болезненных, истерических выкриков можно было понять, что он изливал всё накипевшее в его измученной душе.
— Все хотят быть главнокомандующими! Мало быть министром, надо ещё быть генералом! Министр всё может сделать, но ему надо ещё что-то, ещё какие-то права…
— Всё плохо! Всё надо преобразовать! Да как же это можно делать, если враг с каждым днём приближается. Какие теперь преобразования?! Оставьте меня в покое. Я запрещаю поднимать подобные вопросы. Я приду сегодня в Совет министров и заявлю, что никаких отставок, никаких преобразований сейчас не будет!
Аудиенция закончилась».
Георгий Константинович Гинс (годы жизни: 1887-1971)
А ведь есть ещё целый ряд описаний очевидцев того, как Колчак публично вёл себя в откровенно истеричной манере: топтал ногами собственную фуражку; метал ножницы в портового инженера за то, что не понравился его доклад; выходя из себя от плохих вестей, швырял и ломал телефонные аппараты, ломал карандаши, как-то раз разбил чернильницу; поносил на чём свет своих подчинённых; в молодости, будучи вахтенным начальником, не брезговал мордобитием матросов своего экипажа; в июне 1917 года в порыве гнева чуть самолично не застрелил молодого морского офицера (будущего белогвардейца) Д.Н.Федотова-Белого, которого ошибочно заподозрил в сотрудничестве с большевиками – тогда адмирала путём применения к нему грубой физической силы с трудом удержали от расправы (как вспоминал потом Федотов-Белый: «Видимо, начинало сказываться напряжение, в котором он находился с Февральской революции, и уже не мог контролировать себя»)… Да уж! Жаль, ничего этого не показали в фильме «Адмиралъ». Может, не раздались бы тогда аплодисменты после окончания киносеанса…
Дмитрий Николаевич Федотов-Белый (годы жизни: 1889-1950)
Был ли Колчак хорошим оратором? В фильме «Адмиралъ» есть сцена, в которой Колчак выступает с вдохновляющей речью перед солдатами его белого войска, один из которых (пожилого возраста), переполненный восторга от услышанного, становится на колени и начинает умилённо креститься. В реальности случай падения солдата перед Верховным правителем на колени действительно имел место – он произошёл во время встречи Колчака с солдатами-воткинцами (правда содержание речи адмирала было тогда иное, на самом деле он высказал солдатам не очень приятные слова: «Воткинцы! Я должен сказать вам откровенно, что в последнее время ваша былая слава померкла. Я давно не слыхал о вашем участии в боях. Между тем ижевцы, ваши родные братья, за последнее время участвовали в ряде боёв и показали такую доблесть, что я везу им георгиевское знамя. Я хотел бы, чтобы и вы не отставали от них»). Но, как бы то ни было, в этот раз по меньшей мере на одного солдата его речь и вправду подействовала достаточно сильно. Однако были случаи (их в фильм, естественно, не включили), когда ораторские выступления Колчака, наоборот, не вызывали каких-либо ярких эмоций в солдатских душах. Вот, в частности, как описал в своём дневнике генерал Будберг встречу Колчака с солдатами-ижевцами: «При посещении ижевцев впервые видел адмирала перед войсками; впечатление большого начальника он произвести не может; говорить с солдатами он не умеет, стесняется, голос глухой, не отчетливый, фразы слишком учёные, интеллигентные, плохо понятные даже для современного офицерства. Говорил он на тему, что он такой же солдат, как и все остальные, и что лично для себя он ничего не ищет, а старается выполнить свой долг перед Россией. Он роздал много наград, произвёл десятки офицеров и солдат в следующие и офицерские чины, привёз целый транспорт разных подарков, но сильного впечатления не произвёл. Он не создан для таких парадных встреч; вместе с тем, я уверен, что, если бы он объехал стоянки частей, посидел с солдатами, запросто пообедал, удовлетворил бы несложные запросы и просьбы, то впечатление осталось бы глубокое и полезное».
О том как воспринимали Колчака непосредственно сами его солдаты, видно из письма одного из них своим родственникам: «[К нам] приезжал какой-то аглицкий адмирал Килчак, должно быть, из новых орателей, и раздавал папиросы». Вот и всё впечатление, которое оставил Колчак-оратор («оратель») у солдата – надо признать, оно было весьма скромным. Так что оратором адмирал был в целом неважнецким!
Колчак вручает награды солдатам Белой армии
Был ли Колчак хорошим военачальником? В период нахождения на посту Верховного правителя России и одновременно Верховного главнокомандующего военными силами России – однозначно нет! И это признавали даже его сподвижники! Так, всё тот же белогвардейский генерал Будберг отмечал: «Адмирал, по-видимому, очень далёк от жизни и, как типичный моряк, мало знает наше сухопутное дело».
А вот что в своих воспоминаниях оставил Гинс: «Вождь армии и вождь флота — люди совершенно различные. Бонапарт не может появиться среди моряков… Адмирал, командуя флотом из каюты, не чувствуя людей, играет кораблями. Теперь адмирал стал командующим на суше… Он [Колчак] чувствовал себя беспомощным в этих сухопутных операциях гражданской войны, где психология значила больше, чем что-либо другое. Оттого, когда он видел генерала, он сейчас [же] хватался за него, как за якорь спасения. Каждый генерал, кто бы он ни был, казался ему авторитетом. Никакой министр не мог представляться ему выше по значению, чем генерал. И когда адмирал, объясняя нам тобольскую операцию, удивлялся, почему она не удалась, и покорно слушал доклад генерала Редько, удалившего героя Боткинского завода полковника Юрьева за то, что он без разрешения победил — я понял, что Верховного Главнокомандующего нет».
Колчак -полководец
То есть современники Колчака из его же политического окружения точно подметили главную его слабость как полководца: отсутствие у него хоть какого-либо опыта организации сухопутных операций и, что самое важное, его полное неумение организовывать такого рода операции. (Однако адмирала отсутствие опыта руководства боевыми действиями на суше не оправдывает. На фронте ему противостоял красный военачальник – большевик М.В.Фрунзе, который вообще не имел какого-либо военного образования и до Гражданской войны в России никогда не состоял на военной службе. Но тем не менее у последнего хватило природного ума и полководческого таланта, чтобы в пух и прах громить колчаковские армии!!!).
Михаил Васильевич Фрунзе (годы жизни: 1885-1925)
Может быть, Колчак был, по крайней мере, хорошим морским военачальником? Да, замечаний к нему как к адмиралу ни со стороны царской власти, ни со стороны Временного правительства не было. (Хотя как-то раз – 7 марта 1917 года — главнокомандующий русскими войсками на Кавказе двоюродный брат императора Николая II великий князь Николай Николаевич в разговоре с великим князем Андреем Владимировичем сказал: «О событиях, случившихся в Петрограде, я узнал 1 марта Батуме. Туда ездил переговорить с адмиралом Колчаком — он прямо невозможен». Но почему он так сказал – осталось не ясным; есть предположение, что данный упрёк был не военного, а политического характера). Однако следует заметить, что Колчак слишком большим флотоводческим опытом, крупными морскими победами похвастаться тоже не мог! Так, в годы Первой мировой войны на Балтике он командовал минной дивизией (а это – эсминцы и миноносцы, то есть лёгкие силы флота) и участвовал всего лишь в нескольких, да и то не особо успешных морских операциях; опыта самостоятельного командования кораблём первого ранга (крейсером или линкором) у него не было; на должности командующего Черноморским флотом, имевшим подавляющее превосходство над турецким флотом, он тоже ничего выдающегося совершить не смог (выходил несколько раз на новейшем дредноуте с кораблями обеспечения из Севастополя к Босфору и обстреливал турецкое побережье – и всё!!!). Так что, справедливым будет признать: военная слава Колчака-флотоводца есть не более чем результат политического пиара. А на самом деле, где бы не служил Колчак, сколько-либо выдающегося дара военачальника он не проявлял!
Колчак-флотоводец — март 1917 года
Был ли Колчак, вообще, умным человеком? Как сказать… Да, он в своё время занимался научной работой, а, известно, что люди слабого ума науку обходят стороной. Но есть много примеров, когда толковые в научных делах учёные в других сферах деятельности (в том числе в политике) ведут себя как полные дураки. Вспомним, советского физика-ядерщика, академика А.Д.Сахарова – в науке он был велик, а в политике, которой с некоторых пор увлёкся, наивен и глуп, как телёнок!
Андрей Дмитриевич Сахаров (годы жизни: 1921-1989)
Колчак, в отличие от учёного-диссидента Сахарова, великого ума не проявил ни в одной сфере деятельности! Так, научная деятельность его носила сугубо наблюдательно-описательный характер и, в принципе, была по силам любому хорошо образованному человеку, в военно-морском деле, в котором он слыл специалистом, какой-то выдающейся проницательности ума он тоже не показал (например, разрабатывая при императоре Николае II план мероприятий по повышению боевой готовности русского военного флота, скептически относился к подводным лодкам и ошибочно не видел целесообразности развития отечественных подводных сил). Поэтому назвать Колчака хоть в чём-то по-настоящему умным я не решусь. Более того, кое в чём он, как и академик Сахаров, был откровенно глупым человеком и вот почему…
Один из результатов научной деятельности Колчака
В историю Колчак вошёл прежде всего как лидер Белого движения, то есть как политический деятель. Но, увы, как раз-таки политический ум у него отсутствовал полностью! Что неудивительно, ведь до свержения монархии в России он политикой никогда не увлекался и почти не интересовался ею. Это адмирал признавал сам. Так, в январе 1920 года в Иркутске в ходе его допроса он говорил следующее…
«Я вырос в чисто военной семье… Вырос я под влиянием чисто военной обстановки и военной среды… Какими-либо политическими задачами и вопросами я почти не занимался… Науками социального и политического характера я занимался очень мало».
«Моя точка зрения [о российской монархии] была просто точкой зрения служащего офицера, который этими вопросами не занимался. Я считаю, что при нашей присяге моя обязанность заключается в несении службы так, как эта присяга того требовала. Я относился к монархии как к существующему факту, не критикуя и не вдаваясь в вопросы по существу об изменении строя. Я был занят тем, чем занимался. Как военный, я считал обязанностью выполнять только присягу, которую я принял, и этим исчерпывалось всё мое отношение [к монархическому режиму в России]. И, сколько я припоминаю, в той среде офицеров, где я работал, никогда не возникали и не затрагивались эти вопросы».
Протоколы заседаний Чрезвычайной следственной комиссии
Ну а коли почти всю свою сознательную жизнь о политике Колчак не задумывался, то в ней он, само собой, ничего и не смыслил. Вот несколько его высказываний, сделанные им в разное время, в которых отчётливо видна недалёкость и примитивность его политических суждений…
«Десять дней я занимался политикой и чувствую к ней глубокое отвращение, ибо моя политика — повиновение власти, которая может повелевать мною» (март 1917 года).
«Я — моряк, партийными программами не интересуюсь. Знаю, что у нас во флоте, среди матросов, есть две партии: социалистов-революционеров и социал-демократов. Видел их прокламации. В чём разница — не разбираюсь, но предпочитаю социалистов-революционеров, так как они — патриоты. Социал-демократы же не любят Отечества, и кроме того, среди них очень много жидов» (июнь 1917 года).
В 1917 году недавно возвратившийся в Россию из изгнания патриарх русской социал-демократии Г.В.Плеханов, лично встречавшийся в том революционном году с Колчаком в Петрограде, вспоминая слова последнего о положении в войсках, совершенно справедливо заметил: «Наверно, дельный адмирал. Только уж очень слаб в политике».
Георгий Валентинович Плеханов (годы жизни: 1856-1918)
Несмотря на то, что в политике Колчак не разбирался и был в ней туп, как пробка, он после падения царизма в России вдруг вознамерился ею заняться! Думаю, к этому роковому для него решению его подтолкнуло присущее ему тщеславие, но не только! К этому его подвигла и другая нелицеприятная черта его личности – авантюризм. Да, Колчак был склонен к авантюрам (то есть к рискованным и сомнительным делам, опасным по своей природе приключениям). И тому в своей жизни он дал массу примеров. Вспомним, как он, будучи военным моряком, после Октябрьской революции 1917 года рвался воевать не на море, а на суше (!!!): у англичан на Месопотамском фронте, у Деникина в Добровольческой армии и т.д. Разве это не авантюризм? Он самый и есть! Причём авантюризм Колчака, похоже, во многих случаях заменял ему смелость (авантюристам свойственно бездумно и потому очень легко идти на риск!!!). Он часто брался за сомнительные с точки зрения здравого смысла опасные дела (самое безрассудное из них – это, конечно, примерка на себя одёжки Верховного правителя России), просто не задумываясь о возможных негативных последствиях для себя (неслучайно в своих разговорах, письмах он никогда каких-либо опасений за свою судьбу не высказывал).
Итак, Временному правительству России во главе с Керенским Колчак готов был подчиняться, а вот пришедшему тому на смену советскому правительству во главе с Лениным – категорически нет! Это была, конечно, нелогичная позиция. Посудите, уважаемые читатели, сами…
Колчак и Керенский (на заднем сиденье автомобиля) в Одессе — май 1917 года
К Октябрьской революции 1917 года Колчак никаких крупных денежных состояний, объектов недвижимости и прочих богатств не нажил. У него даже собственного дома, да что там дома – собственной квартиры не было! (Он и его семья всегда проживали в служебном или съёмном жилье, для него самого жилищем часто являлась каюта корабля). То есть у него полностью отсутствовала какая-либо материальная заинтересованность противиться советской власти и проводимым ею политическим, социальным, экономическим преобразованиям. Пойди Колчак на службу к большевикам (а те, естественно, приняли бы его с распростёртыми объятиями!!!) по своей морской специальности и его ждала бы блестящая военная карьера. Ан нет! Он подался в лагерь самых злобных противников большевиков, то есть в лагерь тех, у кого имелись материальные (шкурные) причины ненавидеть большевиков и их политику.
Военный и морской министр Директории в Омске А.В.Колчак — ноябрь 1918 года
Отсюда вопрос… Почему Колчак, будучи сам бессеребренником, в революционную годину встал на сторону обиженных большевиками богатеев (помещиков, у которых большевики отобрали землю и отдали её задыхающимся от малоземелья крестьянам; прочих буржуев, которым большевики запретили угнетать рабочих и иных представителей наёмного труда)? Да потому что такое у него было политическое мировоззрение – яро антисоветское. А появилось оно у него до незамысловатости просто. Проанализировав после Октябрьской революции 1917 года политическую ситуацию в стране своим очень обделённым политическими способностями умом (и, конечно, предварительно начитавшись всяко рода антисоветских статеек и брошюр; например, Гинс отмечал, что адмирал взахлёб читал такую конспирологическую чушь, как «Протоколы сионских мудрецов» – созданный в антисемитских целях документ-фальшивку), Колчак пришёл к выводу, что большевизм – это безусловное зло! А сей вывод он основывал на следующих умозаключениях (их я вывел путём обобщения его показаний в ходе допросов, писем, разговоров, публичных выступлений): большевики – это евреи, предавшие Россию и ставшие агентами Германии, они, сознательно действуя в интересах Германии, стремятся привести Россию путём заключения мирного договора к поражению в Первой мировой войне, в которой последней необходимо во что бы то ни стало победить. Умозаключения откровенно примитивные и достойные разве что политического дебила, но именно они были тем краеугольным камнем, на котором основывалось всё политическое мировоззрение Колчака!
Любимое чтиво Колчака
(В связи с изложенным отмечу ещё ряд присущих личности Колчака негативных черт: основанная на неправильном понимании реальности идейность, заставлявшая его действовать порой вопреки даже собственным личным выгодам; юдофобия, близкая к антисемитизму; отсутствие объективности и самокритики: считая большевиков агентами Германии, он напрочь игнорировал тот факт, что его самого можно считать агентом иностранного государства – Великобритании, поскольку он получил от неё задание организовывать борьбу с большевиками и для этого прибыл в Харбин, затем с её одобрения убыл в Россию, где продолжал выполнять порученное ему англичанами задание и поддерживать с ними самые тесные контакты).
Британская военная миссия во главе с генералом Ноксом (сидит слева) в Омске — 1919 год
Для Колчака главным в политике было уничтожить в России большевизм и вместе с ним молодое советское государство. О том, что будет потом, его заботило не столь сильно, да и то, что будет потом, он представлял себе смутно. Вот что он писал в письме своей супруге («дорогой Сонечке») в октябре 1919 года: «Моя цель первая и основная — стереть большевизм и всё с ним связанное с лица России, истребить и уничтожить его. В сущности говоря, что я делаю, подчиняется этому положению. Я не задаюсь решить вопроса о всём том, что должно последовать за выполнением первой задачи; конечно, я думаю об этом и намечаю известные операционные направления, но в отношении программы я подражаю Суворову перед Итальянским походом и, перефразируя его ответ гофкригсрату, говорю: «Я начну с уничтожения большевизма, а дальше как будет угодно Господу Богу!». Это были не пустые слова! Эти слова Колчака можно считать его руководством к действию в политике, которому он следовал неуклонно и что не привело его ни к чему хорошему.
Лидер Белого движения А.В.Колчак — 1919 год
Политика всегда имеет социально-классовую подоплёку. Любой политик в своей политической деятельности опирается на какие-то общественные классы (или один класс) либо входящие в эти классы (или один класс) социальные группы – без их поддержки политик просто не будет иметь никакого политического влияния и не сможет ничего добиться. При этом сами классы или их социальные группы для осуществления политической борьбы за их социально-классовые интересы как раз-таки и выдвигают политиков на политическую арену. От того какая социально-классовая сила выдвинет политика, от того и будет зависеть какую политику станет проводить этот политик.
На какую социально-классовую силу опирался Колчак? На ту силу, под влиянием которой 18 ноября 1918 года в Омске произошёл государственный переворот и которая через своих сторонников выдвинула его в диктаторы. А силой этой была буржуазия — прежде всего крупная! Именно она лелеяла мечту о диктатуре и призывала к ней! Так, ещё 7 сентября 1918 года в Уфе представители крупной буржуазии провели Всероссийский торгово-промышленный съезд, на котором была принята политическая программа, в первом пункте которой говорилось о необходимости передачи всей (!!!) военной и гражданской власти верховному главнокомандующему (то есть лицу, который станет после передачи ему этой власти диктатором). 15 октября 1918 года в Омске самоорганизовался так называемый Национальный блок, состоявший из промышленников и членов партии кадетов (она всегда являлась партией крупной буржуазии). Этот блок поставил своей задачей пропаганду идей единоличной военной диктатуры. В период с 20 по 24 октября 1918 года в Екатеринбурге заседал Уральский областной торгово-промышленный промышленный съезд, на котором крупная уральская буржуазия также высказалась за установление режима военной диктатуры. 17 ноября 1918 года (то есть накануне государственного переворота) в Омске в здании Военно-промышленного комитета, состоялось заседание сибирских промышленников и членов партии кадетов, на котором почти единодушно было принято решение о переходе власти к военному диктатору (претворили это решение в жизнь, как я уже говорил выше, казаки и солдаты под командованием казачьих офицеров).
Советский агитационный плакат — 1919 год
Чем крупную буржуазию не устраивала Директория и почему она так жаждала установления военной диктатуры в стране? Дело в том, что в Директории бразды правления держали в своих руках представители партии эсеров, а это партия хоть и имела политические разногласия с большевиками и потому находилась к ним в оппозиции, но в целом придерживалась социалистической программы, предусматривающей введение ограничений эксплуататорских возможностей крупной буржуазии (как торгово-промышленной, так и сельской, которую до Октябрьской революции 1917 года олицетворяли собой помещики). И, в общем-то, российскому народу данная программа импонировала. (Главное политическое отличие эсеров от большевиков состояло в том, что последние, придя к власти, сразу ограничили классовые притязания крупной буржуазии, а эсеры планировали это сделать в будущем). Естественно, крупной буржуазии не нравилась ни большевистская, ни эсеровская программа. Поэтому она и стремилась установить военную диктатуру, чтобы диктаторской рукой надолго заткнуть рты и глотки всем, кто намеривался покуситься на их классовые интересы. Соответственно, Колчак как политический ставленник крупной буржуазии был просто обязан выдерживать политический курс, способный обеспечить удовлетворение её указанного выше политического желания.
Советский агитационный плакат — 1919 год
Чем привлёк крупную буржуазию Колчак? Во-первых, тем, что он ещё в пору Временного правительства требовал установления твёрдой государственной власти и являлся приверженцем данной идеи и дальше. Во-вторых, тем, что он как бывший командующий Черноморским флотом был в России (по крайней мере среди образованных людей) довольно известной фигурой, да ещё и с высоким воинским званием (таких лиц в Сибири было немного). В-третьих, он, несмотря на свой невысокий рост, имел ярко выраженный харизматичный (то есть вызывающий симпатию) вид: мужественный и грозный (таких лиц в Сибири вообще не было!!!). Как отзывался о нём один молодой британский офицер: «Очень невысокий человек с проницательным взглядом. Примерно таким я представлял себе Наполеона». (От себя добавлю: Колчак действительно имел харизматичный вид, но не имел харизматичной личности!!!).
Колчак и его автограф
Как был устроен механизм государственной власти в государстве белых (его официальное название — Российское государство), которое после государственного переворота в Омске возглавил Колчак в качестве Верховного правителя? Сей механизм был предельно прост. Верховная власть (и военная, и гражданская) была у диктатора – то бишь у Колчака. Последнему править помогал Совет министров (он считался правительством). При этом все законы в обязательном порядке разрабатывались Советом министром и принимались им (большинством голосов, входивших в него министров), после чего законы передавались на утверждение Колчаку, который был вправе их либо подписать, либо отвергнуть. В тоже время сам Колчак разрабатывать и принимать законы единолично (без участия Совета министров) уполномочен не был. То есть диктатором Колчак оказался, по сути дела, неполным – всю полноту власти без остатка крупная буржуазия ему на всякий случай предпочла не доверять. Сам Колчак, хоть и имел грозный вид, по данному поводу не вякал и сидел тихо (видимо, поэтому белые вскоре стали насмешливо называть его «маргариновым диктатором»!!!).
Фото из изданного в Белой России (в Томске) настольного календаря на 1919 год
Колчак, приняв пост Верховного правителя России, сделал ряд громких публичных заявлений, которые по сути стали его политической программой. Приведу их…
«Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях гражданской войны и полного расстройства государственных дел и жизни, объявляю, что я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности».
«Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевиками и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществлять великие идеи свободы, ныне провозглашённые по всему миру».
«Только уничтожение большевизма может создать условия спокойной жизни, о чём так исстрадалась Русская земля, только после выполнения этой тяжёлой задачи мы все можем снова подумать о правильном устройстве всей нашей державной государственности… Раз будут созданы нормальные условия жизни, раз в стране будут царить законность и порядок, тогда возможно будет приступить и к созыву Национального собрания. Я избегаю называть Национальное собрание Учредительным собранием, так как последнее слово слишком скомпрометировано. Опыт созыва Учредительного собрания, собранного в дни развала страны, дал слишком односторонний партийный состав. Вместо Учредительного собрания собралось партийное [собрание], которое запело Интернационал и было разогнано матросом. Повторение такого опыта недопустимо. Вот почему я и говорю о созыве Национального собрания, где народ, в лице своих полномочных представителей, установит формы государственного правления, соответствующие национальным интересам России».
Колчак на банкете в Екатеринбурге с участием представителей крупной буржуазии — 1919 год
Кому-то данные заявления могут показаться красивыми, но это возможно только если не вдумываться в их содержание. Ведь что они означали по своей сути? А вот что: военная диктатура Верховного правителя будет существовать в России неопределённо долго, ибо когда он уничтожит в стране большевизм, когда он установит в ней законность и порядок одному Богу известно. Порассуждаю об этом…
Не исключаю, что, если бы Колчак был более удачлив и умён, а большевики, напротив, менее везучи и талантливы, он смог бы быстро уничтожить в России большевизм (конечно, не само политическое явление: идею, движение, партийные ячейки, а легальную власть большевиков; сам адмирал об этом высказывался так: «В Москве окончится борьба с большевиками. Но большевизм <…> есть явление, широко охватившее страну, требующее упорной и объединённой борьбы власти и общества»). Но вот как скоро он установил бы в стране «законность и порядок»? Думаю, для этого ему потребовалось бы очень длительное время! Ведь какое у Колчака было понимание законности и порядка? Чтобы крестьяне вкупе с рабочими не протестовали и безропотно терпели эксплуататорский гнёт буржуазии, не покушаясь на её классовые интересы, а за одно не посягали бы и на защищающего эти интересы диктатора (то бишь Верховного правителя) – другого толкования указанного выше понимания быть не может, поскольку и дореволюционная законность, и дореволюционный порядок как раз-таки и рухнули из-за классового конфликта крестьян и рабочих с крупной буржуазией. Наверняка такой безропотности крестьян и рабочих, уже успевших ощутить при большевиках чувство победы над буржуазией, Колчаку пришлось бы добиваться многие годы! Ну, а пока крестьяне и рабочие продолжали бы бороться за свои права и противодействовать диктатору, последний неустанно бы их уничтожал (что он, собственно говоря, и делал на протяжении всей своей короткой политической истории; но об этом ниже), расценивая их протесты, конечно же, как проявление недобитого большевизма. Такая вот ожидала бы Россию весёленькая перспектива!
Колчак в карикатуре кукрыниксов
Ладно, допустим, Колчак в конце концов добился бы усмирения крестьян и рабочих, что было бы дальше? Он бы, как и обещал, назначил выборы в Национальное собрание. При этом адмирал, кроме проправительственной партии, не допустил бы к этим выборам ни одной другой политической партии (скорей всего, они были бы им просто уничтожены в процессе установления «законности и порядка»; то, что к этому он был морально готов, можно судить по следующему его изречению: «Революционная демократия захлебнётся в собственной грязи или её утопят в её же крови. Другой будущности у неё нет. Нет возрождения нации, помимо войны, и оно мыслимо только через войну»). И что получилось бы в итоге? Без оппозиционных политических партий (то есть без политической свободы!!!) под прессом административного ресурса военной диктатуры большинство мест (если не все места!!!) в Национальном собрании, разумеется, досталось бы сторонникам Колчака, которые (логично предположить), провозгласили бы его уже не диктатором, а президентом (фактически пожизненным!!!) или даже (учитывая тщеславие адмирала) монархом. Да, восстановление монархии при Колчаке было очень возможно, ведь он по своим убеждениям был именно монархистом! В подтверждение своих слов приведу следующий диалог, состоявшийся между Колчаком и уже упомянутым мною выше белогвардейским генералом Сахаровым, который воспроизвёл его для истории в своих мемуарах: «Вечером в тот же день за обедом я имел длинный и совершенно близкий разговор с адмиралом…
– Как вы представляете себе, ваше превосходительство, будущее?
– Так же, как и каждый честный русский. Вы же знаете не хуже меня настроения армии и народа. Это – сплошная тоска по старой, прежней России, тоска и стыд за то, что с ней сделали… В России возможна жизнь государства, порядок и законность только на таких основаниях, которых желает весь народ, его массы. А все слои русского народа, начиная с крестьян, думают только о восстановлении монархии, о призвании на престол своего народного Вождя, законного Царя. Только это движение и может иметь успех.
– Так почему же не объявить теперь же о том, что Омское правительство понимает народные желания и пойдёт этим путём?
Адмирал саркастически рассмеялся:
– А что скажут наши иностранцы, союзники?… Что скажут мои министры?».
Может, именно поэтому в 1919 году Верховный правитель Колчак отменил празднование годовщины Февральской революции, то есть революции, в ходе которой монархия в России была низложена?!
Эскиз куклы «Адмирал Колчак» к спектаклю «Красноармейские были» — 1979 год
Так что, уважаемые читатели, политическая программа Колчака, вне всякого сомнения, была абсолютно реакционной и бесчеловечной! И это объективно подтверждается всей практикой его политической деятельности, основные факты из которой я сейчас приведу.
Так, одним из самых важнейших политических вопросов, стоявшим перед Колчаком, являлся вопрос о земле. Дело в том, что на первых порах, как я уже говорил, подчинённые ему белые войска стали успешно наступать и теснить Красную Армию, продвигаясь за Урал вглубь территории Европейской России, то есть в те районы, где большевики после Октябрьской революции 1917 года конфисковали у помещиков (бывших дворян) сельскохозяйственные земли, которые находились у тех в частной собственности, и передали их во владение крестьянам. В связи с этим и возникал вопрос: что белым делать с бывшей помещичьей землёй — оставить крестьянам или вернуть помещикам? От решения Колчаком данного вопроса зависело, поддержат ли в этих районах крестьяне белых или же, наоборот, будут поддерживать красных.
Колчак в решении данного вопроса оказался в весьма затруднительном положении, ведь одной из самых главных причин возникновения Белого движения как раз-таки и было то, что помещики, не согласившись с устроенной большевиками конфискацией их земель, встали на путь непримиримой борьбы с ними. Колчаку как лидеру Белого движения надо было поддерживать помещиков (иначе бы они перестали признавать его своим лидером!!!), но у тех классовый интерес резко и непримиримо противоречил классовому интересу крестьян Европейской России (в Сибири помещичьего землевладения никогда не было, на Урале оно было очень незначительным и потому указанный выше земельный вопрос здесь был не актуален). Но игнорировать классовый интерес крестьян Европейской России Колчаку тоже было нельзя, поскольку в этой части страны (как, впрочем, и во всех других её регионах) они составляли подавляющую часть населения и именно из них формировались армии как у белых, так и у красных. От того на чью сторону встанут крестьяне Европейской России (на сторону белых или на сторону красных) и зависело то, кто победит в гражданской войне!
Пермские крестьяне с надеждой на лучшее дарят Колчаку хлеб и соль — 1919 год
Колчак в Омске 18 ноября 1918 года, то есть в день своего прихода к власти, в обращении к населению заявил, что правительство будет осуществлять в земельном деле политику, не допускающую никаких «кривотолков», содействующую развитию и укреплению частной собственности. Выдвигая в обращении принцип частной собственности, он указал, что государственные органы примут все необходимые меры для внесения «должного порядка» в земельные отношения. Заявление адмирала носило туманный характер, но, если вдуматься в его суть, оно обнадеживало обиженных большевиками помещиков и, в общем-то, ничего хорошего не обещало крестьянам. Однако на тот момент оно, как говорится, прокатило, поскольку на Европейскую часть России военное наступление Колчак ещё не начал.
Но в скором времени, уже после начала такого наступления, у Колчака возникла острая необходимость официально высказаться по земельному вопросу более определённо. Он долго отмалчивался (видимо, не знал, что сказать), а потом стал юлить: вроде как и помещиков поддерживал, но и крестьян старался от себя не отталкивать.
Так, в подписанной адмиралом Декларации Всероссийского правительства от 8 апреля 1919 года было объявлено, что «все, в чьём пользовании земля сейчас находится, все, кто её засеял и обработал, хотя бы и не был собственником, ни арендатором (а под эту категорию как раз и попадали крестьяне, получившие от большевиков конфискованную у помещиков землю), имеют право собрать урожай». Однако эта подачка, естественно, земельный вопрос не решала и крестьян в полной мере удовлетворить не могла. Чтобы завоевать симпатии крестьян Колчаку в декларации требовалось чётко обозначить, что бывшая помещичья земля навсегда останется за крестьянами и прежним её собственникам (помещикам) никогда возвращена не будет. Но такое заявление противоречило бы классовому интересу помещиков, составлявших командный костяк Белого движения, и потому Колчак как лидер данного движения его сделать был просто не в состоянии.
Советский агитационный плакат — 1919 год
Гинс позднее воспоминал, что, когда в Совете министров обсуждался проект указанной выше декларации, лично он настаивал на включении в неё положения об оставлении ранее отобранной у помещиков земли крестьянам, но поддержки не нашёл. Против этого, в частности, возражали участвовавшие в совещании правительства начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего — генерал-майор Д.А.Лебедев, министр финансов И.А.Михайлов, министр иностранных дел И.И.Сукин… «Сукин и Михайлов поддерживали Лебедева, который мотивировал свое настояние тем, что против большевиков сражается много офицеров-помещиков, которые внимательно следят за всем, что относится к земельному вопросу, и всякое неосторожное слово, направленное против помещичьего землевладения, может повлиять разлагающим образом на настроение офицерства. О настроении солдатской массы и о настроении крестьянской России Лебедев не думал».
Дмитрий Антонович Лебедев (годы жизни: 1883-1928)
Колчак, разумеется, не пошёл против воли «офицеров-помещиков» и ограничился тем, что в Декларации от 8 апреля 1919 года уклончиво объявил: «В окончательном же виде вековой земельный вопрос будет решён Национальным собранием». (Мол, поживём и потом увидим в чьих интересах данный вопрос разрешится – крестьян или помещиков. А ведь ранее Колчак публично обещал, что правительство будет осуществлять в земельном деле политику, не допускающую никаких «кривотолков». Не сдержал Верховный правитель своего слова!!!).
Иван Адрианович Михайлов (годы жизни: 1891-1946)
Более того, Совет министров в дальнейшем принял ряд законодательных актов (и Колчак их утвердил), согласно которым «фактические пользователи» земли (то есть крестьяне пользовавшиеся полученной им от большевиков конфискованной помещичьей землёй – этих крестьян в данных актах политически недальновидно называли ещё «захватчиками») сохраняли в текущем году (то есть только в 1919 году!!!) право на производство посевов и сбор урожая с этих земель, но лишь при условии, что они зарегистрируют все захваченные ими у прежних собственников участки в созданном Верховным правителем Главном управлении государственного земельного фонда и переведут их на положение земель, арендованных у государства, уплачивая последнему соответствующую арендную плату (и это при том, что большевики передали крестьянам эту землю в безвозмездное пользование!!!).
(Кстати, было немало случаев, когда «офицеры-помещики» на отбитых у красных территориях просто силой отбирали у крестьян свою бывшую землю, не утруждая себя ожиданием решения «векового земельного вопроса» Национальным собранием).
Иван Иванович Сукин (годы жизни: 1890-1958)
И как же всё это восприняли крестьяне Европейской России? Разумеется, крайне отрицательно! Они посчитали, что белые их пытаются обмануть и, если даже не сразу, то точно уж после победы над красными обязательно отнимут у них бывшую помещичью землю и вернут её прежним собственникам, то есть помещикам. В итоге крестьяне Европейской России на горе Колчака в полыхающей гражданской войне поддержали именно красных, а не белых! Это вылилось в то, что, когда колчаковское воинство поначалу наступало и наносило поражения Красной Армии, большевики, призывая в её ряды в порядке принудительной мобилизации всё новых и новых крестьян, смогли легко довести её численный состав до размера, требуемого для победы. И, наоборот, когда от красных стала терпеть поражения колчаковская армия, Колчаку из-за пассивного сопротивления крестьянства, упорно не желавшего служить ему, никак не удавалось пополнять крестьянами свои людские потери в нужном количестве. Результат был закономерен – белая армия Колчака поползла назад на восток и в конце концов оказалась полностью разгромленной!
Отступающая колчаковская армия — 1919 год
Некоторые важные моменты этого сложного процесса нашли отражение в отправленном в редакцию советской газеты «Беднота» письме крестьянина, успевшего повоевать в колчаковской армии, а затем слинявшего из неё к красным: «Когда у нас была Советская власть, многие по деревне жаловались на реквизицию скотины и продовольствия, но земля была наша, а когда пришёл Колчак, у нас землю отобрали и вернули её прежним нашим кровопийцам, помещикам… Об обращении с крестьянами и говорить не приходится, прямо снова вернулись старые времена, когда мужика не считали за человека… Ещё до прибытия на фронт несколько человек солдат нашего Стерлитамакского полка сговорились перебежать на сторону красноармейцев. Теперь мы находимся в Москве. Нас собралось здесь много – 150 человек. Обращаются с нами хорошо, по-товарищески. Только неохота здесь даром есть хлеб, да занимать койки; мы все просимся на фронт, сражаться с белыми. Обещали отправить нас, только, к сожалению, не на колчаковский фронт, а на Южный».
(Кстати, если уж речь зашла о законодательных актах, следует заметить, что Колчак на посту Верховного правителя России заниматься законотворчеством не любил и, как правило, стремился от этого дела уклониться (например, в обсуждении на совещании в Совете Министров упомянутой выше Декларации от 8 апреля 1919 года, которой придавалось огромное политическое значение, он участия не принимал). Он только послушно утверждал подсунутые ему на подпись акты, разработанные и принятые Советом министров. В этом он, пожалуй, действительно был похож на «маргаринового диктатора»! Такой подход к законодательной деятельности был обусловлен его бросающимся в глаза политическим легкомыслием (ещё одна неприглядная черта его личности!!!): он не считал данную деятельность важной. Он говорил: «А законы всё-таки ерунда. Не в них дело. Если мы потерпим новые поражения, никакие реформы не помогут, если начнём побеждать, сразу и всюду приобретём опору». Что в этой связи можно сказать? Дурак, да и только!!! Но с большими амбициями!!!).
Верховный главнокомандующий Белой России А.В.Колчак — 1919 год
А какая Колчаком проводилась рабочая политика? Вообще, рабочий вопрос был для него не на много менее важен, чем вопрос земельный. Рабочих в России (и особенно в Сибири) было мало, но они составляли большую часть жителей городов, то есть центров административной жизни и государственной власти, и потому от них сильно зависело какая именно власть (красных или белых) будет в данных центрах и, соответственно, во всей России. Сам Колчак в рабочем вопросе ничего не петрил, но он приблизил к себе находившегося тогда в Омске английского парламентария–лейбориста полковника Джона Уорда. Тот, по всей видимости, и разъяснил ему азы начинавших обретать популярность в передовых буржуазных странах Запада политических течений «экономизма» и «тред-юнионизма», нацеленных на ограничение классовой борьбы рабочих исключительно экономической и профессиональной областями без претензий последних на овладение политической властью. Принципы «экономизма» и «тред-юнионизма» Колчаку не могли не импонировать, ведь теоретически они могли сочетаться с режимом его военной диктатуры. Поэтому он как Верховный правитель и попытался на данных принципах основывать свою рабочую политику. (Неслучайно он, придя к власти, оставил на посту министра труда Л.И.Шумиловского – бывшего члена партии меньшевиков, то есть партии, которая с большой симпатией относилась к указанным выше политическим течениям).
Леонид Иванович Шумиловский (годы жизни: 1876-1920)
Итак, Колчак, желая предстать в глазах рабочих прогрессивным правителем, разрешил им состоять, как и при большевиках, в профсоюзах (профсоюзы в период его правления остались единственной легальной организацией рабочих – по официальным данным на подконтрольной колчаковцам территории их было 184). При этом рабочим адмирал пообещал, что они найдут защиту и помощь в будущих законах, которые предоставят их профсоюзам возможность осуществлять свою деятельность на началах, имеющих место в демократических государствах Европы (и один такой закон — о больничных кассах как органах страхования рабочих, в которые должны были вносить деньги и рабочие, и предприниматели — он даже затем действительно утвердил); ориентировал их улаживать возникающие трудовые конфликты с предпринимателями в примирительных камерах и третейских судах (но при этом данные институты законодательно не были признаны обязательными), заключать с предпринимателями коллективные договора (законодательно тоже не были признаны обязательными); позволил им открывать учреждения культуры – типа рабочих клубов и народных домов. Кроме того, он ввёл институт инспекторов труда (губернских, уездных и фабричных), для регулирования потока рабочей силы восстановил, существовавшие при большевиках, государственные биржи труда. Он не стал отменять дарованный рабочим большевиками 8-часовый рабочий день (увеличение рабочего дня он разрешил, но только за дополнительную плату), законодательно увеличил льготы рабочим, проработавшим на предприятии более одного года (а именно: если при большевиках администрация предприятия обязана была предупредить такого рабочего об увольнении за две недели и выплатить ему выходное пособие на этот же срок, то теперь данный срок увеличивался до одного месяца), не стал вводить запрета на протесты рабочих путём проведения забастовок.
Белогвардейский агитационный плакат «Дружно за общее дело!» — 1919 год
Однако Колчак, как я уже отмечал, был лидером Белого движения, опорой которого, помимо помещиков, являлась промышленная буржуазия. Естественно, чтобы оставаться лидером этого движения, Колчак опять же должен был в проводимой им рабочей политике прежде всего учитывать и защищать именно её классовые интересы, а не интересы рабочих, что он добросовестно и делал. Так, он сразу же возвратил бывшим собственникам (то есть буржуям-предпринимателям) национализированные большевиками предприятия. При недолго существовавшей советской власти национализации были подвергнуты далеко не все частные предприятия, но на каждом из них был установлен рабочий контроль (над продолжительностью рабочего дня, временем отдыха и т.д.) – Колчак отменил его. Он закрыл рабочим доступ к государственному управлению – отныне к органам государственной власти их не подпускали за версту, запретил им проводить демонстрации, митинги и политические собрания — теперь рабочие должны были только работать и интересоваться лишь своим заработком, пресёк издание рабочих газет. Среди рабочих он начал выискивать большевиков, прочих политических активистов и подвергать их репрессиям (а если точнее, физическому уничтожению!!!).
Вскоре рабочая политика Колчака ещё более ужесточилась. Связано это было с тем, что принципы «экономизма» и «тред-юнионизма» в российских условиях работали плохо: рабочие и предприниматели никак не могли договориться друг с другом о приемлемых для обеих сторон условиях труда, размерах заработной платы и т.д. При этом на организацию примирительных камер и третейских судов предприниматели часто просто не соглашались. Последние, как правило, отказывались и заключать с рабочими коллективные договора (например, в марте 1919 года группа промышленников Урала официально объявила, что они не будут заключать такие договора «из-за разнообразий условий труда», низкой грамотности рабочих и «тому подобных помех»). Закон о больничных кассах вызывал между рабочими и предпринимателями постоянные трения: они обвиняли друг друга в недостаточных денежных взносах в эти кассы, слабом контроле за расходованием средств из них. От инспекторов труда толку тоже было мало: они практически всегда были на стороне предпринимателей, а не рабочих.
«Великий» политик Колчак у себя дома (в своей резиденции) в Омске — 1919 год
Недовольные рабочие стали устраивать забастовки, а предприниматели, в свою очередь, стали жаловаться на рабочих Верховному правителю. Последний, конечно же, занимал позицию предпринимателей (иначе он был бы не белым, а красным!!!). В итоге Колчак и его представители на местах приступили к повсеместному роспуску профсоюзов, обвиняя их в антиправительственной деятельности и причастности к забастовкам, что привело к резкому сокращению числа профсоюзов (например, 10 апреля 1919 года Совет профсоюзов Сибири с разочарованием констатировал, что «в горных районах [Кузбаса]: Черемховском, Анжерском, Судженском и других местах [все] профессиональные союзы разгромлены»). В широком наступлении на профсоюзы в ход шло всё: запрещение профсоюзных собраний и коллективных петиций, арест членов профсоюзных организаций и даже их убийство! В марте 1919 года Колчак вообще запретил забастовки, мотивируя это военными условиями. Ну а большинство конфликтов между трудом и капиталом отныне стали разруливаться карательными отрядами, которые подвергали рабочих массовым поркам, а порой и бессудным казням! В результате всего этого рабочие поняли, что Колчак никакой не прогрессивный правитель, а реакционер и их злейший враг!
Советский агитационный плакат — 1919 год
(Правда, в составе колчаковской армии воевала Ижевско-Воткинская бригада, состоявшая из рабочих Ижевского и Воткинского заводов. Но эти рабочие убежали к белым ещё 14 ноября 1918 года, то есть до прихода Колчака к власти, а именно после того, как они потерпели поражение в поднятом ими в антибольшевистском восстании. Убегали они к белым из-за страха быть подвергнутыми наказанию за участие в восстании – этот страх и заставил их впоследствии поддерживать Колчака. Когда же в апреле 1919 года Колчак занял Ижевск и Воткинск, рабочие, работавшие в тот момент на указанных выше заводах, в его белую армию вовсе не рвались!!!).
Смотр Колчаком около Тобольска бойцов Ижевско-Воткинской бригады — 1919 год
Вот против кого Колчак как Верховный правитель России никогда не задействовал карательные отряды, так это против буржуазии: промышленной, торговой, сельской. Что понятно: адмирал не смел покушаться на свою социальную опору и ту политическую силу, которая привела его к власти. Он, помимо того, что держал в жёсткой узде рабочих и пытался переманить крестьян на сторону белых, принял в интересах буржуазии ещё целую серию важных мер. Так, он с декабря 1918 года отменил государственное регулирование хлебной, мясной и масляной торговли (правда, сохранил госмонополию на продажу сахара); разрешил свободную торговлю по «вольным ценам»; восстановил продажу спиртного (до этого ещё со времён Первой мировой войны в России действовал сухой закон); для поощрения предпринимательства и развития банковской системы основал Торгово-промышленный банк Сибири; стал стимулировать частное кредитование промышленности; выдавал на развитие промышленности госзаймы; разрешил прежним собственникам предприятий Урала и Сибири, оказавшимся на других отрезанных гражданской войной территориях, управлять этими предприятиями через доверенных лиц; 27 мая 1919 года утвердил постановление правительства об отпуске Министерству иностранных дел на оказание материальной помощи находившимся за границей неимущим русским гражданам (то есть бежавшим без портков от революции за рубеж русским буржуям) 10 миллионов рублей; разорённых революцией представителей буржуазии, оказавшихся в Омске, активно трудоустраивал в государственных и военно-штабных структурах (раздувая до непомерности бюрократический аппарат!!!) с установлением солидного денежного содержания (на эти деньги те весело гуляли в омских ресторанах!!!); законодательно закрепил возможность в особых случаях передавать частные предприятия в собственность государства только путём их выкупа (как это произошло с Черемховскими угольными копями под Иркутском), но никоим образом не путём конфискации; образовал Государственное экономическое совещание с приглашением в него представителей банков, торговли, промышленности (поначалу Колчак даже сам председательствовал в этом совещании, а после того, как снял с себя данную обязанность, оно сохранило за собой право непосредственных докладов ему, минуя председателя Совета министров) и т.д., и т.п. Короче говоря, представителям буржуазии было грех жаловаться на своего Верховного правителя!
Здание министерства юстиции Колчака в Омске
Но некоторые из них всё-таки роптали на адмирала, фактически осуждая его за государственную профнепригодность, и вот почему… Колчак на поверку оказался абсолютно (!!!) бесталанным правителем (офицер французской военной миссии в Сибири Дюбарбье писал о нём: «Он прекрасный солдат, но у него нет государственного ума»). У Колчака, несмотря на всю его внешнюю грозность и суровость, действительно не хватало ни ума, ни воли, ни прочих дарований, чтобы навести в своих войсках и тылу элементарный порядок. Об отсутствии такого порядка много писал в своём дневнике генерал Будберг; вот некоторые из его дневниковых записей: «15 июня 1919 года. Невеселое впечатление производят омские улицы, кишащие праздной, веселящейся толпой; бродит масса офицеров, масса здоровеннейшей молодежи, укрывающейся от фронта по разным министерствам, управлениям и учреждениям, работающим якобы на оборону; целые толпы таких жеребцов примазались к разным разведкам и осведомлениям. С этим гнусным явлением надо бороться совершенно исключительными мерами, но на это мы, к сожалению, не способны. Ясно какие тяжёлые и острые впечатления должны вывозить из Омска случайно попадающие сюда с фронта чернорабочие офицеры и какие зависть, злоба и негодование накопляются в их душе по адресу тыла… 17 июня 1919 года. После обеда имел длинный разговор с Лебедевым; высказал ему свои взгляды на положение и свои опасения за будущее; нарисовал ему грозность слагающейся обстановки и надвигающуюся со всех сторон катастрофу; указал на тот общий развал, который на моих уже глазах прогрессирует с ужасающей быстротой и грозит погубить всё наше дело. Указал на прогрессирующий развал фронта, на распухшие штабы; рассказал, что, по сведениям приезжающих с фронта строевых офицеров, высшие и низшие штабы переполнены законными и незаконными жёнами, племянницами и детьми, о которых начальники заботятся больше, чем о подведомственных им частях; что солдат заброшен; что штабы доносят заведомую неправду; что при эвакуации Уфы раненых бросили, а штабы уходили, увозя обстановку, мебель, ковры, причём некоторые лица торговали вагонами и продавали их за большие деньги богатым уфимским купцам…
Указал на дряблость и бессилие [государственной] власти, признаваемой [только лишь] фиктивно «поскольку— постольку», но реально беспомощной… 30 июня 1919 года. Эвакуация фронта производилась возмутительно преступно; было время многое спасти, но сначала шли многочисленные штабные и хозяйственные эшелоны с бабами, няньками, детьми и прочими бабёхами; затем уезжали в купленных вагонах богатые обыватели. Прибывшие с фронта офицеры трясутся от негодования, рассказывая, как производилась эта эвакуация… 2 июля 1919 года. Наши порядки вообще так неудовлетворительны, что переходящие к нам с красного фронта офицеры говорят, что у красных больше порядка и [у них] офицерам легче служить».
Здание военного штаба Колчака в Омске
Теперь расскажу немного о внешней политике Колчака. Для последнего главными её целями, к которым он стремился, были: во-первых, бесперебойное оказание ему ведущими зарубежными державами военной и иной материальной помощи (этой помощи он придавал решающее значение в вооружённой борьбе с большевиками), во-вторых, официальное признание его этими державами в качестве легитимного государственного лидера России (достижение второй цели облегчало бы достижение первой). Причём, чтобы достичь данные цели, Колчак в сотрудничестве с союзными ему государствами был готов пойти даже на явное низкопоклонство (например, в конце 1918 года он, в противовес внешнеполитической позиции большевиков, признал все внешние долги России, достигшие в период Первой мировой войны огромных размеров; кроме того, он признал внешние долги всех прежних белых правительств России, которые те успели набрать). При этом Колчак прекрасно понимал к чему такое сотрудничество ведёт: к фактической утрате Россией своего суверенитета! Осознание им сего факта зафиксировал, в частности, в своих мемуарах генерал Сахаров: «В конце сентября приехал в Омск из Харбина адмирал в качестве частного лица и даже в штатском платье. Я был у него на третий день приезда, и мы проговорили целый вечер. Адмирал рассказывал мне подробно о своих поездках в Америку и Японию, о положении на Дальнем Востоке, о роли разных союзников-интервентов, причём смотрел он на всё мрачными глазами. Он тогда, ещё в октябре 1918 года, высказывал мысль, что союзники преследуют какие-то скрытые цели, что поэтому мало надежды на помощь с их стороны.
— Знаете ли, моё убеждение, что Россию можно спасти только русскими силами. Самое лучшее, если бы они совсем не приезжали, — ведь это какой-то новый интернационал. Положим, очень уж бедны мы стали, без иностранного снабжения не обойтись, ну а это значит попасть им в зависимость».
(Выходит, Колчак был ещё и лицемером!!! Осознавая, что активно сотрудничает, как сам сказал, с «новым интернационалом», он регулярно обвинял в таком сотрудничестве своих политических противников – большевиков. В частности, 24 июля 1919 года в своём публичном воззвании к населению России он сказал: «Мы ведем с большевизмом смертельную борьбу, которая не может окончиться договором или соглашением, ибо в этой борьбе мы защищаем Родину — против интернационала…». Короче, адмирал как типичный мерзавец любил перекладывать вину с больной головы на здоровую!!!).
Белогвардейский агитационный плакат «Большевики-евреи приносят Россию в жертву » — 1919 год
В своей внешнеполитической деятельности Колчак ориентировался прежде на главных союзников России в Первой мировой войне: Великобританию и Францию. Он с детской наивностью полагал, что эти две державы объективно заинтересованы в восстановлении и укреплении России. К Японии и США (тогда их называли САСШ) адмирал, наоборот, относился с подозрением, считая их пусть и неоткрытыми, но тем не менее врагами России. По воспоминаниям упомянутого мною выше атамана Семёнова: «Покойный адмирал являлся в то время [весной 1918 года] ярым противником так называемой японской ориентации и считал, что только Англия и Франция готовы оказать бескорыстную и исчерпывающую помощь национальной России, восстановление которой находится в их интересах. Что касается Японии и САСШ, то, по мнению адмирала, они стремились использовать наше затруднительное положение в своих собственных интересах, которые настойчиво диктовали возможно большее ослабление России на Дальнем Востоке».
Несмотря на то, что Японии и США Колчак не доверял, он как Верховный правитель России всё равно пытался заполучить от них военную поддержку. При этом он и его правительство пришли к совершенно глупому мнению, что, например, Япония, урезонит свои экспансионистские намерения, увидев победы антибольшевистских сил на фронте. Как, выражая правительственное мнение, отмечал тогда Гинс: «Присоединение Сахалина с его богатейшими запасами угля и нефти и района Николаевска-на-Амуре, как ключа к рыбным богатствам, — это, несомненно, реальный интерес Японии. Но не меньшим интересом для нее является устранение большевистской заразы из Сибири, восстановление в ней порядка и возобновление торговых отношений. Япония откажется от захватов, если обеспечит себе участие в использовании естественных богатств этих районов и получит возможность восстановить вывоз товара в Россию». То есть Колчак ради победы над большевиками, для которой ему нужна была помощь Японии, готов был даже предоставить ей возможность разграблять богатства России. Чем, собственно говоря, находящиеся в период его правления на российской земле японские (равно, как и все прочие интервенты) как раз-таки и занимались! Прав современный историк-монархист П.В.Мультатули, утверждая, что «победа Колчака, Деникина или Врангеля означала бы собой экономическую оккупацию России англичанами, французами и американцами» — добавлю от себя: и японцами!
Офицеры японской военной миссии в колчаковском Омске — 1919 год
Колчака Верховным правителем России де-юре признало только одно государство — Королевство сербов, хорватов и словенцев, образованное 1 декабря 1918 года после распада Австро-Венгерской империи. Великобритания, Франция, Япония и США признавать Колчака в качестве легитимного правителя России отказались, резонно полагая, что для такого признания тому сначала надо победить в гражданской войне. Однако оказывать ему военную помощь они согласились (правда, небесплатно, а либо за взятые у них кредиты, либо за золото — в качестве оплаты помощи адмирал отправил за границу 182 тонны золота из доставшегося ему золотого запаса Российской империи). Хотя свои войска выдвигать на фронт союзники Колчака не рискнули, предпочитая держать их в глубоком белогвардейском тылу, но помощь оружием, амуницией и др. они предоставили адмиралу большую. Особенно преуспела в этом Великобритания. Как писал в то время упомянутый мною выше генерал Нокс: «Английские офицеры помогли и продолжают помогать при обучении более 1500 молодых русских офицеров и такого же количества унтер-офицеров. Далее, наша помощь выразилась в посылке громадного количества военного материала в Сибирь, хотя это количество меньше того, которым Великобритания снабдила Деникина. Мы доставили в Сибирь сотни тысяч винтовок, сотни миллионов патронов, сотни орудий и тысячи пулеметов, несколько сот тысяч комплектов обмундирования и снаряжения и так далее. Каждый патрон, выстрелянный русским солдатом в течение этого года в большевиков, сделан в Англии, английскими рабочими, из английского материала, доставленного во Владивосток английскими пароходами».
Британские войска в колчаковском Омске — 1919 год
Но, как известно, Колчака эта помощь не спасла – он был полностью разбит большевиками!
Красноармейская прибаутка — 1920 год
С учётом всего приведённого выше материала, мне пора ответить на вопрос: так можно ли считать Колчака истинным русским патриотом? Начну с понятийного определения. Патриот – это человек, любящий свою родину и служащий для её блага, а родина – это прежде всего народ той страны, в которой этот человек родился и гражданином (подданным) которой он является. То бишь тот человек, который любит и служит народу той страны, в которой родился и гражданином (подданным) которой он является, и есть патриот. (В противном случае будет как в анекдоте: родину свою он любил, а народ свой недолюбливал). Колчак был русским по национальности, родился в России и являлся сначала её подданым (во времена монархии), а затем её гражданином (во времена республики). Любил ли он русский (российский) народ, служил ли он ему? Судя по делам адмирала, любил он только крайне малочисленную часть этого народа – буржуазию (около 1% народа); служил он тоже только этой части народа. При этом интересы другой, численно несоизмеримо большей части русского (российского) народа он (как и любимая им буржуазия того времени!!!) учитывать и защищать отказывался. Так был ли он истинным русским патриотом? Нет!
Колчак в Омске с представителями зарубежных держав и крупной буржуазии — 1919 год
Да и, вообще, как можно называть Колчака истинным русским патриотом, если на посту Верховного правителя он своими действиями способствовал экономическому закабалению России иностранными державами, превращал её в их послушную марионетку! Неслучайно Уинстон Черчилль, будучи военным министром Великобритании, при обсуждении в 1919 году в английском парламенте (палате общин) военного бюджета, в который предлагалось включить расходы на военную интервенцию в Россию, не лукавя, говорил, что «не мы сражались в интересах Колчака и Деникина, а Колчак и Деникин сражались в наших интересах». Причём сам Колчак в силу полной очевидности происходящего прекрасно понимал на чью мельницу он льёт воду. Как впоследствии констатировал белогвардеец, генерал-майор Н.С.Батюшин (бывший руководитель органов военной разведки и контрразведки в Русской императорской армии): «Для уяснения истинных причин помощи противобольшевистским армиям со стороны наших союзников не надо было даже иметь дорогостоящей тайной агентуры, а [надо было] лишь только систематически читать иностранные газеты». То есть Колчака следует называть вовсе не истинным русским патриотом, а истинным предателем России!
Уинстон Черчилль в 1919 году
Для подтверждения патриотизма Колчака его апологеты, как правило, приводят два доказательства. Первое из них: когда в Нижнеудинске генерал Жанен предложил Колчаку передать золотой запас под охрану белочехов, тот ответил, что лучше отдаст золото большевикам, и оно останется в России, чем отдаст его белочехам, которые вывезут его за границу; второе: Колчак боролся за единую и неделимую Россию. Однако оба эти доказательства несостоятельны!
Выставка драгоценностей золотого запаса Российской империи в колчаковском Омске — 1919 год
Так, сколько бы ни патриотично звучал ответ Колчака на указанное выше предложение генерала Жанена, в реальности он в конце концов отдал золото белочехам (а если бы не разбежался его личный конвой, попытался бы с меньшей частью золотого запаса уйти на санях за границу – в Монголию, а остальную его часть всё равно оставил бы белочехам). То, что чуть позже золото белочехи вынуждено передали Политцентру, а тот затем вручил его большевикам — никоим образом Колчака не обеляет, ибо сам он большевикам золота не оставлял.
Подсчёт остатков отобранного у Колчака золотого запаса Российской империи — 1920 год
Белогвардейского лозунга «За Великую, Единую и Неделимую Россию» Колчак под давлением зарубежных стран придерживаться фактически не стал, на что указывают следующие факты… 3 июня 1919 года через дипломатические каналы ему было вручено обращение пяти держав-победительниц в Первой мировой войне, заявлявших о желании получить от него разъяснения по некоторым политическим вопросам, касаемых признания независимости от России Польши, Финляндии, Бессарабии и прочих территорий. Эти разъяснения Колчаком были даны немедленно с официальным опубликованием в прессе их текста. В них Колчак сообщал… «Правительство считает себя правомочным подтвердить независимость Польши, объявленную Российским Временным Правительством 1917 года». «Уже теперь мы готовы признать фактически существующее финляндское правительство, обеспечив ему полную независимость во внутреннем устройстве и управлении Финляндией. Окончательное же решение вопроса о Финляндии принадлежит Учредительному [Национальному] Собранию». «Мы охотно готовы ныне же подготовить решения, связанные с судьбой национальных группировок: Эстонии, Латвии, Литвы, кавказских и закаспийских народностей, и рассчитываем на быстрое решение этих вопросов… В случае же затруднений в решении этих вопросов Правительство охотно воспользуется миролюбивым сотрудничеством Лиги Наций». «Вышеуказанный принцип ратификации соглашений Учредительным [Национальным] Собранием, конечно, должен быть применен и к вопросу о Бессарабии». Как видите, уважаемые читатели, никаких слов о единой и неделимой России в официальном ответе Колчака союзникам нет и в помине. Напротив, Колчак в нём де-юре признает независимость Польши, де-факто признаёт независимость целого ряда других российских провинций, оговариваясь лишь тем, что де-юре это окончательно сделает будущее Учредительное (Национальное) собрание. Более того, позже (осенью 1919 года) адмирал даже допустил возможность переговоров его правительства с Центральной Радой о предоставлении независимости Украине (против чего, кстати, категорически возражал другой значимый лидер Белого движения — генерал Деникин!!!). Так можно ли Колчака считать всамделишным радетелем за единую и неделимую Россию? Нет!
Выпущенная в Белой России рекламирующая Колчака почтовая марка — 1919 год
Ну и, наконец, наступил черёд рассказать в настоящей статье о процветавшей при Колчаке политике белого террора (то есть о репрессиях, творимых белыми по политическим мотивам или с использованием таких мотивов в качестве предлога для этих репрессий) – самой отвратительной и жуткой странице истории колчаковщины. Я уже говорил, что после своего ареста в Иркутске Колчак всячески открещивался от личной ответственности за такой террор («Я не помню… То, что вы сообщаете, было мне неизвестно… Таких сведений у меня не было… Мне об этом не докладывали» — вот его стандартные отговорки на допросах). Однако я сразу отмечу: во-первых, Колчак в любом случае несёт ответственность (политическую, моральную и др.) за творимый в возглавляемом им так называемом Российском государстве белый террор, поскольку он как руководитель (Верховный правитель, диктатор, главнокомандующий) сего государства допускал данный террор, практически никогда не пресекал его и, более того, своими действиями и бездействием потворствовал ему (то же самое можно сказать и об ответственности Колчака за белый террор имевший при нём место на КВЖД); во-вторых, доводы защиты Колчака, что, мол, акты белого террора совершались без его ведома, согласия и т.д. – не выдерживают критики и доказательства тому я приведу.
Камера Колчака в Иркутской тюрьме (сейчас музей)
Вообще, личная позиция Колчака по отношению к белому террору чётко сформировалась ещё до того, как он был провозглашён в Омске Верховным правителем России. То, что такой террор существует, адмирал доподлинно узнал ещё весной 1918 года в Харбине, где (напомню) он был назначен командующим всех (!!!) вооруженных отрядов белых на КВЖД.
Колчак на КВЖД — 1918 год
В этих отрядах уже к моменту появления Колчака имелись органы контрразведки, занимавшиеся выявлением большевиков (и при выполнении данной деятельности «махавшие топором» совершенно произвольно!!!). Вот что адмирал рассказывал о сих органах в ходе его допроса 30 января 1920 года: «Эти органы контрразведки самочинно несли полицейскую и главным образом политическую работу, которая заключалась в том, чтобы выслеживать, узнавать и арестовывать большевиков. Нужно сказать, что эти органы контрразведки большей частью состояли из людей, совершенно неподготовленных к такой работе, добровольцев, и основания, по которым производились действия контрразведки, были совершенно произвольными. Обыкновенно все контрразведочные органы должны стоять в тесной связи с прокуратурой и во всех случаях обязаны действовать, оповещая ее. Здесь же никакой связи с прокуратурой не существовало и самое понятие «большевик» было до такой степени неопределённым, что под него можно было подвести что угодно».
Русский кавалерийский отряд на КВЖД
В связи с озвученными Колчаком обстоятельствами белые контрразведчики, понятное дело, бесчинствовали на КВЖД, подвергая заподозренных ими в большевизме лиц бессудным расправам. Адмирал в ходе того же допроса наличие этого страшного явления не скрывал: «Я помню, значительное число [лиц] было арестовано по совершенно неосновательным причинам. Когда это выяснялось, их отпускали. Но те лица, которые были персонально известны этим частям, конечно, [прокуратуре] не выдавались, и с ними воинские части расправлялись сами совершенно самочинно».
Русские казачьи офицеры на КВЖД
В тех же показаниях следственной комиссии Колчак отметил, что белый террор осуществлялся на КВЖД не только органами контрразведки, а вообще всеми подряд (просто военными и даже частными лицами!!!), причём борьба с большевизмом в таких случаях нередко была лишь предлогом к совершению общеуголовных преступлений (например, разбоев, сопряжённых с убийствами!!!). «Что касается того, что делал [казачий атаман] Калмыков, то это были совершенно фантастические истории. Я лично, например, знаю, что там производились аресты, не имеющие совершенно [никакого] политического характера, аресты чисто уголовного порядка. Там шла, например, правильная охота на торговцев опиумом. По линии Китайской железной дороги ездили постоянно с контрабандой опиума очень много лиц, женщин и мужчин, провозивших опиум, стоивший очень дорого. Здесь очень часто уже не контрразведка (но, значит, иногда и контрразведка!!!), а просто предприимчивые люди под видом политического ареста выслеживали этих торговцев, арестовывали их, отбирали опиум и убивали, а в случае обнаружения этого ссылались на то, что это были большевистские агенты и шпионы. Конечно, это были не большевики, это были просто хищники, занимавшиеся провозом опиума, что давало им большие деньги. На них велась систематическая охота. Занимались этим солдаты и частные лица. Обычно в вагон входила кучка солдат, заявляла такому торговцу опиума: «Большевистский шпион», арестовывала, опиум вытаскивала и затем убивала его, а опиум продавала».
Русские казаки на КВЖД
То есть сам Колчак считал вылавливание и бессудные убийства торговцев опиума правильной (!!!) практикой, ну а то, что те лица, которые убивали этих торговцев, продавая затем отобранный у последних опиум, сами превращались в точно таких же торговцев, его совершенно не смущало. Таким образом, в данном случае адмирал придерживался не только неправовой, но ещё и нелогичной точки зрения!
Российский пассажирский поезд на КВЖД
Колчак говорил следователям, что его, разумеется, тревожили факты, когда под топор белого террора, бывало, попадали хорошие люди, не имевшие отношения к большевикам и не являвшиеся политическими врагами Колчака. С подобными проявлениями белого террора он, узнавая о них, боролся. В качестве примера сей борьбы он поведал следователям, в частности, о таком случае: «Однажды вечером, когда я сидел у себя в вагоне и занимался, мне доложили, что пришла молодая дама и просит принять её. Я сказал, чтобы её попросили ко мне. Она входит и бросается ко мне с просьбой спасти её мужа, офицера, который на улице Харбина был арестован офицером семёновского отряда. «Я знаю, его арестовали по приказанию помощника [казачьего атамана] Семёнова, который является его личным врагом. Его приказано арестовать и отвезти в Хайдар, а кого отвозят в Хайдар, тот уже не возвращается назад. Я уверена, что его убьют, и только вы можете спасти его». Я считал, что прежде всего Харбин является частью территории, в которой распоряжаюсь я, и такие аресты без моего ведомства являлись противоречащими основной воинской дисциплине. [Атаман] Семёнов [в нарушение воинской дисциплины] мог [позволить себе] не считаться со мной, но в Харбине арестовывать офицера без моей санкции он, конечно, не мог [- был не вправе этого делать]». Далее адмирал описал, как с помощью 20-30 своих солдат освободил из-под ареста указанного выше офицера, а затем вызвал к себе для объяснений командира семёновского отряда и тот по прибытии без обиняков сказал ему: «Ваше превосходительство, я человек подчинённый, мне было приказано моим начальником сделать это, и я должен был [это] выполнить. Я не могу ни оправдываться, ни доказывать, почему я это сделал. Я получил приказание от моего начальника доставить [этого офицера] в Хайлар и больше ничего не могу сказать».
Российский флаг над железнодорожным вокзалом в Харбине
Подтверждая в ходе допроса царивший в белом лагере на КВЖД правовой беспредел, Колчак тут же пытался оправдаться, заверяя следственную комиссию, что, мол, им-то лично принимались меры к восстановлению правопорядка и данные меры имели даже некоторый успех: «В тех [вооружённых] отрядах, которые мне были подчинены, мне удалось поставить дело таким образом, что о производившемся аресте немедленно сообщалось мне и прокурору. Арестованные лица передавались прокурорскому надзору, и там производилось быстрое расследование дела».
В то же время Колчак признал, что в целом его старания по восстановлению правопорядка на КВЖД не увенчались успехом. Одной из причиной этого, по мнению адмирала, было то, что из всех органов контрразведки он был в состоянии контролировать только деятельность контрразведки при своём штабе, осуществлять контроль органов контрразведки, имевшихся непосредственно при вооружённых отрядах у него какая-либо возможность отсутствовала: «Контрразведка при штабе у меня была, но контрразведка при отрядах действовала совершенно самостоятельно. Формально они не существовали никогда, и, таким образом, любая [войсковая] часть могла сказать, что никакой контрразведки у неё нет».
Из приведённых выше цитат видно, что Колчак, стремясь выкрутиться, запутался в собственных показаниях: то он утверждал, что в подчинённых ему вооружённых отрядах с соблюдением законности было всё в порядке, то вдруг, с его слов, оказывалось, что в этих отрядах органы контрразведки продолжали бесчинствовать, так как не имели контроля с его стороны.
Российское Управление (дирекция) КВЖД в Харбине
Колчак назвал и другую причину, по которой ему на КВЖД не удалось поставить белый террор в разумные рамки: отыскать виновных в беззакониях лиц и привлечь их к ответственности, по его мнению, было просто невозможно! Вот выдержка из протокола допроса, в которой отражены его слова об этом…
«Следователь Алексеевский: Когда факты самочинных обысков, арестов и расстрелов, устанавливались, принимались ли [Вами] меры, чтобы привлечь виновных к суду и ответственности?
Колчак: Такие вещи никогда не давали основания для привлечения к ответственности: было невозможно доискаться, кто и когда это сделал. Такие вещи никогда не делались открыто. Обычно происходило так: в вагон входило несколько вооружённых лиц, офицеров и солдат, арестовывали и увозили. Затем арестованные лица исчезали, и установить, кто и когда это сделал, было невозможно».
Е-моё! Наверное, следователям так и хотелось в сердцах выпалить адмиралу: «Ты был командующим или хреном в томате?! Если командующим, то ты обязан был принять все (!!!) необходимые меры к недопущению беззаконий. Например, если белые офицеры и солдаты регулярно совершали разбойные нападения на пассажиров в вагонах, тогда тебе требовалось взять вагоны под вооружённую охрану (в конце концов, привлечь для этих целей милицию – она была на КВЖД). А если ты такие меры принимать не мог или не хотел – должен был незамедлительно уйти в отставку!».
Российская железнодорожная станция Барим на КВЖД
Кроме того, замечу: Колчак явно врал, утверждая, что виновных в преступлениях лиц установить было совершенно невозможно. Вспомните, уважаемые читатели, как он, рассказывая следователям об убийствах торговцев опиумом, говорил, что совершившие данные убийства лица «в случае обнаружения этого ссылались на то, что это были большевистские агенты и шпионы». Раз убийцы что-то говорили в свою защиту, значит, их всё-таки удавалось разыскать. То есть обнаружить преступников и привлечь их к ответственности, как минимум, в некоторых случаях было вполне возможно! Но при Колчаке этого не делалось – сам он в своих показаниях не упомянул ни одного факта привлечения к ответственности лиц, виновных в бессудных казнях.
Короче, все оправдания Колчака – это детский лепет, рассчитанный на дураков! То, что адмирал не навёл должного порядка в деле белого террора на КВЖД объясняется тем, что в действительности всю эту бессудную вакханалию убийств и прочих злодеяний сам он считал справедливой. И об этом он проговорился в ходе всё того же допроса, сказав следующее: «Такие явления [террора] существовали по всей линии железной дороги. После моего прибытия туда, когда выяснилась эта картина, я беседовал с начальниками [вооружённых] отрядов и говорил, что, в сущности, контрразведка должна быть только в моём штабе, так как [другие] существующие контрразведки мешают друг другу и портят всё дело. На это мне совершенно резонно ответили, что мы боремся, и то, что делали с нами, будем делать и мы, так как нет никакой другой гарантии, что нас всех не перережут. Мы будем бороться таким же образом, как и наш противник боролся с нами. За нами устраивалась травля, по всему [железнодорожному] пути, а там, где мы находимся, мы обязаны таким же образом обеспечить и себя от проникновения сюда лиц, которые являются нашими врагами. Поэтому, хотя органы контрразведки никогда не значились официально, на деле они продолжали функционировать».
На этой улице в Харбине жили русские железнодорожники
В данном случае слова Колчака «совершенно резонно» — означают «совершенно справедливо». Вот только на самом деле справедливость отсутствовала напрочь, ведь на КВЖД советской власти никогда не существовало. На ней раньше была царская власть, позже власть Временного правительства, затем власть белых, а вот власти большевиков не было! Остается только гадать, кем именно в отношении находившихся у власти белых «устраивалась травля», в чём конкретно она выражалась и насколько серьёзной она была – сам адмирал об этом ничего не сказал.
Служащие КВЖД
Имелась ещё одна причина, в силу которой Колчак не осадил разгул белого террора на КВЖД. Дело в том, что белые абсолютно не боялись адмирала и, собственно говоря, чихать на него хотели – он для них не был авторитетом (это очень хорошо видно по рассказанной им на допросе истории о спасении офицера). Для них он, невзирая на весь его грозный вид, был обыкновенной размазнёй и особо прислушиваться к нему они не считали нужным (так уж он себя перед ними поставил!!!). И Колчак сам боялся перечить белым – этой своре озлобленных псов, способной и его растерзать (именно поэтому в истории с указанным выше офицером он пригласил к себе для объяснений лишь командира семеновского отряда, а не главного виновника — нарушившего воинскую дисциплину атамана Семёнова!!!). Так что никакого твёрдого и волевого характера у Колчака не было! Был бы он у него – тогда он вёл бы себя совсем по-другому!
Таким образом, сформировавшаяся в Харбине личная позиция Колчака по отношению к белому террору была такой: белый террор в его крайне жестоких и вызывающе беззаконных формах необходим и справедлив! С отдельными бессмысленными и вредными с политической точки зрения перегибами данного террора ему (Колчаку) бороться надо, но очень осторожно, иначе белые в силу своего чрезвычайно агрессивного настроя ему самому открутят голову. Данная позиция характеризует Колчака как малодушного негодяя и полного подонка. Но именно этой позиции он и придерживался до конца своих дней!